Индивидуальность и бессмертие

В.А. Конев

Фигуры Танатоса. Философский альманах. Пятый специальный выпуск. СПб., 1995

I. Все люди знают, что «все люди смертны». Это знание, как известно, даже стало расхожим примером логического силлогизма. Но все люди знают и то, что есть бессмертие, ибо, зачем тогда было бы само сожаление о смерти, да и знание о смерти. Откуда же это знание о бессмертии, если никто его реально не пережил и вряд ли оно просто фантазия.

2. Что такое бессмертие? Вопрос кажется пустым. Ясно ведь, что бессмертие — это когда не умирают, когда нет смерти, когда живут вечно. Но как только мы произнесли слово «вечность», мы уже попали в поле далеко не простой проблемы, по поводу которой философия от Гераклита, Платона, Прокла и Плотина до Вл. Соловьева, Гуссерля, Витгенштейна и Хайдеггера высказала множество разных утверждений, а проблема эта и до сих пор открыта для размышлений.

Да и само выражение «бессмертие» — это жизнь, «не знающая смерти» совсем не так просто, как кажется. Возьмем жизнь пустую и однообразную, складывающуюся из вечно повторяющихся механических действий и ситуаций, и представим ее «не знающей смерти» Очевидно, что такая жизнь и бессмертие не могут совпасть. Бессмертие и пустота жизни, как совершенно справедливо писал Вл. Соловьев, совершенно несовместимы [1]. Поэтому бессмертие это не просто бесконечное продолжение жизни, оно своим смыслом и содержанием связано с характеристикой жизни более того, вытекает из этого содержания, значит, бессмертие имеет свои корни в содержании жизни. Но и содержательная значимость жизни сама по себе также не просто ассоциируется с бессмертием. «Можно ли представить себе Шекспира, бесконечно сочиняющего свои драмы, или Ньютона, бесконечно продолжающего изучать небесную механику, не говоря уже о нелепости бесконечного продолжения такой деятельности, какою прославились Александр Великий или Наполеон», — пишет Вл. Соловьев [2]. Значит, бессмертие не является простым бесконечным продолжением жизни даже в лучших ее проявлениях. Монотонное продолжение жизни в бесконечность, ее количественное измерение не может быть признано бессмертием.

3. Так в чем же открывает себя бессмертие? Преодоление человеком смерти, утверждает Вл. Соловьев, достигается на пути утверждения индивидуальности как своей, так и другой, ибо «безусловная индивидуальность не может быть преходящей, и не может быть пустою» [3].

Безусловность индивидуальности выводит ее за границы условий, которые всегда преходящи, и делает индивидуальность неподвластной смерти. Безусловность выступает неотъемлемой характеристикой индивидуальности, ибо индивидуальность есть отделенность от всего и неделимость ни на что. Освобождение от условий ведет к становлению личности, «свобода от…» и «свобода для… » выступают ее подлинным бытием. И в том, и в другом случае открывается поле постоянства, устойчивости, если угодно, бессмертия: в одном случае как поле отрицания — постоянная независимость от чего бы то ни было, поле, где не может происходить никаких событий, касающихся меня, в другом случае как поле постоянного устремления и утверждения своего качества бытия, поле, которое знает только одну тождественность — тождественность данной индивидуальности. Так существующая индивидуальность избегает смерти, не потому, что ее материальный субстрат не умирает, а потому, что индивидуальность, уникальность, неповторимость ничем не может быть заменена.

Бессмертие — это избавление от неизбежности смерти, а не бесконечное механическое продление существования. Поэтому бессмертие находится по эту сторону жизни, есть характеристика самой жизни. («Жизнь выступает, как практическое без-смертие», — пишет современный философ), которая благодаря своему качеству избегает смерти [4].

Всякая конкретная индивидуальность незаменима, но степень разности индивидуальности в личности, а, следовательно, и уровень «незаменимости» личности в бытии вряд ли могут быть одинаковыми.

Индивидуальность, как сказал бы Сковорода, находятся в «неравном равенстве», когда разные сосуды по объему оказываются одинаково полными [5]. Бессмертие индивидуальности поэтому проявляется не только в том, что она избегает смерти, но и в том, что она ее преодолевает, наполняя свою жизнь не просто важным содержанием каким бы то ни было, а абсолютным содержанием, имеющим непреходящее значение.

Вл. Соловьев, как религиозный философ, считал, что абсолютное содержание и бесконечное знание индивидуальность получает как существующая в Боге [6]. Но здесь важна не сама ссылка на Бога, а то, как понимает философ существование в Бога. В философии всеединства Вл. Соловьева Бог выступает исходной точкой всеединства, в которой все вечно и нераздельно, все есть вместе и сразу, «все в одном», это бытие всеединства. «И утверждать какое-нибудь индивидуальное существо в Боге значит утверждать его не в его отдельности, а во всем, или точнее — в единстве всего» [7]. Если придать этому утверждению не религиозный смысл, это означает, что индивидуальность открывается не как здесь существующее материально обособленное явление, а как явление, объявление своего существующего. Индивидуальность потому индивидуальность, что в ней и через нее открывается мир, является всеобщее, не разрушая, а преображая эту данную конкретную форму. «Истинная индивидуальность есть некоторый определенный образ всеединства, некоторый способ восприятия и усвоения себе другого» [8]. Эти слова русского философа полностью, на мой взгляд, раскрывают тайну индивидуальности как формы существования бессмертия: индивидуальность потому несовместима со смертью и преодолевает ее, что несет в себе все бытие, тождественна полному, подлинному бытию, которое не может стать небытием. Индивидуальность вбирает в себя весь мир и своим нетривиальным (индивидуальным, творческим) действием меняет мир. Став событием в мире, она всегда (вечно!) в мире имеет свое со-бытие.

М.М. Бахтин вводит для этого специальное понятие: мое не-алиби в бытии [9] — мир после моего индивидуального действия живет всегда, сохраняя мое влияние на него. Это наиболее наглядно проявляется в жизни произведений творчества той или иной индивидуальности, но «жизнь в единстве мира» не сводится только к этому.

4. Идея бессмертия в культуре, чаще всего продуцируемая религией, выросла из противопоставления жизни и подлинного бытия и потому не для всех культур была актуальной. Так эта идея была маргинальной для культуры Просвещения, породившей известный силлогизм о смертности людей и человека. Современная культура, культура, идущая на смену культуре Просвещения, культуре «проекта Модерна» (Ю. Хабермас), начинает осваивать иной опыт переживания жизни, времени и со-бытия.

Понимание событийности бытия открывает человеку значимость настоящего, порождает взгляд на мир и жизнь а recentiori, что делает настоящее временем sub speciae и бытием sub speciae recentis [10]. Тогда открывается возможность понимания бессмертия как характеристики настоящей, индивидуальной жизни, а не как будущего ее продления. Введение в культуру этого нового видения может иметь существенное влияние на изменения характера представления человека о самом себе и своих отношениях с миром, что и несет с собою культура постмодерна.

Примечания

[1] Соловьев В.С. Собр. соч. Спб, б/г., Т.6., С.390.
Назад

[2] Там же. С.391— 392
Назад

[3] Там же. С.390
Назад

[4] Коган Л.А. Жизнь как бессмертие // Вопросы философии.1994,N°12.С.42
Назад

[5] Сковорода Г.С. Сочинения в 2х тт. М.1973, Т.1.С.4З9
Назад

[6] Указ. соч. Соловьева. С.402
Назад

[7] Там же. С.403
Назад

[8] Там же. С.378
Назад

[9] Бахтин М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник: 1984—1985, М.,1986. С.112. См. также об этом: Конев В.А. Философия бытия-события М. Бахтина // Российское сознание: психология, феноменология, культура. Самара, Изд.: СамГПИ, 1994
Назад

[10] «Из настоящего»—от лат. recens (настоящее), термин введен польским философом Ю. Банькой, разработавшим философскую концепцию под названием рецентивизм. См. например: Banka J. Metafizyka zdarzen. Recentiwizm i henaogia. Uniwersytet Slaski, Katowice, 1991
Назад