Бессмертие души как объект познания

И.Р. Ребещенкова

Фигуры Танатоса. Философский альманах. Пятый специальный выпуск. СПб., 1995

Постижение смерти как реального, а не воображаемого явления дело чрезвычайно трудное, трудно постигнуть телесную смерть как элемент общей системы природы и как момент ее динамики. Однако наиболее сложным для человеческого познания являются смерть и/или бессмертие того, что принято называть душой.

Идея бессмертия души - одна из самых древних идей человечества. Ее возникновение обусловлено рядом природных и экзистенциальных причин, в ряду которых инстинкты самосохранения и бессмертия, воля к самосохранению, страх перед небытием, существование бессознательных психических образов (сновидений, призрачных видений) и т.д. Выявление причин возникновения и существования идеи бессмертия души не является обоснованием ее теоретической ценности и значимости. Остается открытым вопрос о своеобразии этой идеи как объекта человеческого познания. Этот вопрос был отчетливо сформулирован в свое время Н.О. Лосским: существует ли возможность знания о таком предмете, как бессмертие души, есть ли этот предмет по самому своему понятию входящий в сферу познаваемого или нет? [1].

Проблема объективного смысла идеи бессмертия души обостряется в связи с отрицанием этого смысла представителями влиятельных эмпирически и позитивистски ориентированных философских направлений. Особую роль при этом сыграли и играют поныне кантовский критицизм и его разновидности. Как известно, в кантианстве обосновывается возможность только такого знания, в котором понятия сочетаются с чувственными наглядными представлениями о предметах, существующих в пространственно-временной форме. С такой точки зрения познанию доступно только то, что может быть дано в чувственном опыте, трансцендентное же по отношению к этому опыту - непознаваемо.

Что касается пространственно-временной формы, то, очевидно, что признание бессмертия души равносильно признанию ее вечности, т.е. вневременности. Коль скоро душа не имеет временной формы, следовательно, она чувственно не представима, находится вне опыта. В системе кантовских взглядов такая логика ведет к призванию идеи бессмертия души как недоступной человеческому познанию, к утверждению невозможности знания о ней.

Для выхода из агностического тупика необходимо переосмыслить понятие «опыт», что, кстати сказать, и сделал Лосский. Он предложил расширить это понятие, дополнить сферу чувственного наглядного опыта нечувственным опытом. В этой связи он критиковал теорию познания Канта и аргументировал существование нечувственного опыта в своей книге «Обоснование интуитивизма». Однако постижение идеи бессмертия души оказывается затрудненным даже в случае указанного расширения опыта. Дело в том, что вечность выходит за границы всякого опыта. Она, вечность, может быть постигаема только вечным наблюдателем, непрерывно созерцающим ее, Следует учитывать при этом, что любой опыт конечен, прерывен и, следовательно, на основе этого прерывного опыта невозможно делать выводы о существовании непрерывного, вечного. Осознание - этих трудностей вело также либо к признанию того, что идея бессмертия души является врожденной, либо - к пессимистическому заключению о том, что все попытки доказать бессмертие души, опираясь на опыт, неправомерны и немыслимы вообще [2].

Что касается размышлений о прерывном (конечном) характере любого опыта, то Лосский заметил в этой связи, что исходя из этой предпосылки можно показать недоказуемость не только бессмертия души, но и существования любого предмета, В доказательстве их существования, причем особенно - бессмертия души, беспомощной и бесполезной оказывается и человеческая способность воображения.

И, наконец, еще одно важное теоретико-познавательное уточнение, которое, по мнению Лосского, надо учитывать при размышлении о своеобразии идеи бессмертия души, это различение в познавательном процессе, с одной стороны, акта познания, а, с другой предмета и содержания знания. Очевидно, что в противном случае, т. е. при смешении этих составляющих человеческого познания происходит как бы перенос свойств акта познания на предмет и содержание его. Так, иначе говоря, акт познания может быть коротким или даже мгновенным, но существование предмета, на который этот акт направлен, может быть очень длительным (необходимо при этом учесть, что длительность не тождественна в полном смысле вечности). Говоря словами Лосского, «акт созерцания может длиться одну секунду, но созерцаемое может быть вечным» [3]. Такая познавательная ситуация не является чем-то исключительным, уникальным, скорее наоборот, без такого мгновенного «схватывания» объекта невозможно было бы постижение любого изменения, движения, познания вообще.

Предложенное различение акта и содержания, а также и объекта познания, безусловно, способствует преодолению скепсиса относительно возможности познания бессмертия души. Это различение надо подразумевать и при рассмотрении идеи бессмертия души с точки зрения пространственной формы и ее пространственных свойств. Таким образом, признание действительным нетождественности акта и содержания познания способствует укреплению той позиции, согласно которой «нет препятствий для того, чтобы предметом наблюдения было вечное (безвременное) бытие». Размышление о теоретико-познавательном своеобразии идеи бессмертия души связано с самопостижением человека, с углублением в глубины внутреннего мира, в собственное Я.

Примечания

[1] Лосский Н.О. Идея бессмертия души как проблема теории знания // Вопросы философии и психологии, 1910, Кн.IV. С.488.
Назад

[2] Там же. С. 491.
Назад

[3] Там же. С. 497.
Назад