А. Коломиец
ХОКУСАЙ. 36 ВИДОВ ФУДЗИ
В серии гравюр «36 видов Фудзи» великий Хокусап поклоняется священной горе и человеку.
Нагаи Кафу !
В сокровищнице мирового искусства большой и самобытный вклад принадлежит японскому народу.
Искусство Японии создало свои эстетические ценности, свое особое представление о прекрасном, неразрывно связанное с характером японской природы, с вкусами и обычаями японского народа. Оно имеет устойчивые формы, отточенные временем традиции. В гравюре — одной из интереснейших областей японской культуры — проявились лучшие его черты.
Вершиной японского графического искусства явилось творчество Кацу-сика Хокусая (1760—1849), большого художника, замечательного мастера гравюры на дереве.
Хокусай оставил драгоценное наследие гравюр, живописных свитков и сотни томов иллюстрированных книг, дошедших до нас в своем первозданном виде. Его работы приобрели большую популярность и получили признание не только на родине художника, но и далеко за ее пределами.
Хокусай жил в сложную и противоречивую эпоху позднего феодализма, когда в Японии все еще продолжал существовать военно-абсолютистский режим Токугава. В то же время в недрах этого феодального деспотического государства уже складывались новые силы, возникали новые общественные отношения, создавалась демократическая культура, формировалась новая идеология, подготовившая приход буржуазной революции Мэйдзи (1868 г.).
Хокусай был выходцем из беднейшей среды горожан. Он жил среди рабочего люда, мелких ремесленников в городе Эдо (ныне Токио) и создавал свои произведения для таких же бедняков, каким он сам был всю жизнь. Его искусство явилось выражением идей и вкусов третьего сословия — зарождавшейся мелкой буржуазии, которая в то время выступала носителем новых эстетических взглядов и творцом демократической городской культуры.
Диапазон творчества Хокусая был необычайно широк и разнообразен. Он создавал красочные гравюры, иллюстрировал всевозможные издания, делал рисунки для тканей, вееров и гребней, писал большие живописные свитки и ширмы, а также поздравительные гравюры типа открыток «сури-моно». Широкие и разносторонние интересы художника, стремление сделать свое искусство доступным и полезным народу, желание проникнуть
1 Нагаи Кафу (1879—1971) — писатель, исследователь японской культуры эпохи позднего феодализма.
в «сущность вещей и явлений» — все это привело к тому, что он оказался связанным не только с живописью, но также и с другими видами изобразительного и прикладного искусства, в каждом из которых он оставил печать своего высокого и самобытного мастерства.
Хокусай — один лз самых талантливых художников укиё-э ' и один из самых интересных людей своего времени. Он был широко и разносторонне образован (хотя и был самоучкой), обладал незаурядным литературным талантом, знал технику, анатомию, архитектуру, естественные науки. Но самой значительной областью его творчества всегда была гравюра на дереве, где с наибольшей полнотой проявился его яркий, многогранный и самобытный талант.
Расцвет творчества художника падает на 20-е годы 19 века, когда после длительного периода увлечения иллюстрированием литературных изданий и работы в разнообразных жанрах гравюры он обратился к созданию пейзажных серий. Именно в пейзаже раскрылось в полной мере дарование Хокусая как мастера ксилографии, а одна из первых серий гравюр в этом жанре — «36 видов Фудзи» принесла ему подлинный успех.
В это время Хокусаем уже был накоплен достаточный художественный опыт, его искусство получило широкое признание, и он выступил не только как мастер-практик, но и как теоретик, создатель новой эстетической концепции «синрабансё» («лес форм, десять тысяч явлений»), согласно которой — все в жизни и в природе достойно кисти художника. Повседневная жизнь горожанина, самый обычный городской пейзаж, лишенный каких-либо черт возвышенности и идеализации (характерных для классических мастеров монохромного пейзажа), становятся главной и ведущей темой его гравюр.
Обращение Хокусая к пейзажу не было случайным. Оно было подготовлено всем ходом развития предшествующей японской гравюры и, кроме того, было вызвано рядом объективных условий, создавшихся в то время в экономической и социальной жизни страны.
В этот период, когда творческая деятельность Хокусая достигла наибольшей зрелости, гравюра в целом испытывала некоторый спад. В работах отдельных мастеров было заметно повторение сюжетов и образов прошлого, появление своеобразного шаблона и схем, снижение общего художественного уровня. Однако нельзя сказать, что это был упадок гравюры вообще, скорее это была смена ее прежних качеств, на место которых неизбежно должны были прийти новые черты, новые художественные идеалы и образы. Появление пейзажного жанра в гравюре явилось той живительной силой, которая обогатила ее и способствовала дальнейшему, подлинно художественному ее развитию.
Социальной и экономической предпосылкой появления интереса к национальному пейзажу явилось усиление экономического обмена между провинциями, отмена феодальных ограничений и установление свободы перемещения и путешествий, введение системы «санкинкотай» — обязательного посещения феодалами столицы несколько раз в году. С развитием средств сообщения дорогой Токайдо, связывавшей старую столицу Киото с новой — Эдо, стали пользоваться простые люди, горожане, которые смогли познакомиться с пейзажем родной страны, впервые увидеть священную гору — Фудзи.
Пейзаж как самостоятельный жанр в японской живописи появился еще в 14 веке, значительно раньше, чем в гравюре. В монохромной
1 У к и ё-э (картины повседневной жизни) — демократическое художественное направление в гравюре Японии 18—19 веков.
живописи «субоку-га» (живопись тушью) он достиг большой художественной выразительности и глубоких философских обобщений. Художники прошлого стремились в своих пейзажах создать условный образ природы, понятый как идеальное, возвышенное начало. Они представляли пейзаж как часть вселенной, мироздания. Для них любой мотив природы являлсч средством глубокого философского познания мира, выражением полноты духовных переживаний. Поэтому они изображали его отвлеченным, умозрительным, лишенным черт конкретности. Пейзаж того времени еще не стал изображением реального ландшафта. Каноны, готовые традиционные символы, довлевшие над мастерами, не способствовали развитию свободного и конкретного художественного мышления в изображении природы. Только к 15 веку в японской живописи начинают вырабатываться навыки и приемы более свободного и конкретного вХ1дения природы, что проявилось наиболее ярко в творчестве художника Сэссю (1420—1506), в картинах-свитках которого национальный пейзаж впервые нашел свое концентрированное и обобщенное выражение.
Однако после Сэссю японский национальный пейзаж не получил сколько-нибудь значительного художественного развития, над ним еще очень довлели классические схемы и каноны, выработанные мастерами прошлого, и в частности пришедшими из сунской пейзажной школы 9—13 веков. Только в демократическом искусстве гравюры укиё-э пейзаж приобретает черты конкретности, яркого национального своеобразия и достигает художественных вершин, получает свое подлинно творческое развитие.
В гравюрах мастеров 17—18 веков, таких, как Моронобу (1618—1694) или Масанобу (1686—1764), пейзаж имел подчиненное значение. В это время можно говорить лишь о пейзажном фоне, о пейзажных сопровождениях жанровых сцен и картин. Как самостоятельный жанр он не существовал и у мастеров укиё-э более позднего периода, например у Харунобу (1725—1775) или Утамаро (1753—1806). Заслуга создания национального пейзажа в гравюре целиком принадлежит Хокусаю.
Хокусай впервые обратился к пейзажу в начале 19 века. В первых томах сборника рисунков «Манга» ', относящегося к 1814—1815 годам, уже встречаются пейзажные зарисовки художника, а в 1817 году он целый том (седьмой) посвящает исключительно пейзажу.
В «Манга» складывается новое пейзажное видение и новое понимание этого классического для японской живописи жанра. Для Хокусая природа — это прежде всего место деятельности человека, его постоянное окружение, а не только обьект созерцания, отвлеченное явление, живущее своей самостоятельной жизнью, не связанной с человеком. Природа в гравюрах Хокусая предстает в реальном и конкретном виде. Новаторство Хокусая и заключалось именно в том, что он создал конкретный, национальный пейзаж в гравюре.
Не только в седьмом, но и почти в каждом томе «Манга» можно встретить изображение природы, ландшафты конкретных и разнообразных мест страны, немало листов здесь посвящено и Фудзи. Однако в своей работе художник еще только штудировал и изучал природу, накаплива\ знания и опыт, которые несколько лет спустя он воплотил в своих законченных и совершенных пейзажных сериях. Их вершиной, бесспорно, является серия «36 видов Фудзи».
Гора Фудзи с ее изящной конусообразной формой, напоминающей перевернутую чашу, издавна привлекала внимание японских художников.
1 «Манга»—15-томный сборник рисунков Хокусая, одно из самых значительных и выдающихся произведений художника
Ее рисовали многие живописцы и с самых древнейших времен Например, в и\люстрированной истории «Деяний принца Сетоку Тайси» («Эдоно седзи э»), относящейся к 10 веку, уже встречается изображение Фудзи До нас дошли картины, посвященные Фудзи, написанные такими прославленными художниками, как Сэссю, Огата Корин (1658—1716), Кано Та-ниу (1602—1672), Маруяма Окео (1733—1795), Тайга (1723—1776) и др>гие Большинство из этих мастеров пользовались не национальными, а заимствованными из Китая живописными приемами
Гору Фудзи воспевали поэты древности и средневековья В «Оде, воспевающей Фудзи», относящейся к 7 веку, поэт Ямабэ Акахито писал
Из уст в уста пойдет рассказ
О красоте твоей.
Из уст в уста, из века в век '
В изображении художников прошлого Фудзи либо носила характер религиозного символа обожествленной горы, либо была включена в повествовательный сюжет (моногатари-э), либо имела чисто декоративное значение. В большинстве случаев она выступала отвлеченным выражением идеальной красоты и должна была отождествляться с чем-то вечным и недоступным человеку. Во всех этих картинах она существовала сама по себе и к человеческой жизни никакого отношения не имела.
Образ горы был заштампован, она всюду изображалась одинаково с трехглавой вершиной и белой снеговой шапкой (такой Фудзи видна только с юго-западной стороны), и этот образ переходил из картины в картину в неизменном виде.
К созданию серии гравюр, посвященной Фудзи, Хокусая побудило не только особое к ней отношение как к святыне Прежде всего у художника возник интерес к Фудзи как к превосходному, ни с чем не сравнимому
1 Японская поэзия Сборник М , 1954, стр. 33
явлению природы. Кроме того, появилось желание показать то, что окружает Фудзи. Создавая серию, художник хотел как бы пропутешествовать вместе со зрителем по тем местам, откуда была видна эта гора, показать ее привычный образ с необычных точек зрения, в различное время года.
Хокусай приступил к созданию серии в 1823 году и работал над нею на протяжении десяти лет. Она была одной из первых и значительных пейзажных работ художника. Серия задумана как программное, эпическое произведение, иллюстрированный красочными картинами рассказ, в котором все листы объединялись единой темой. Образ священной горы Фудзи выступал связующей основой, лейтмотивом в сказании о природе и людях своей страны.
Серийность является одной из существенных особенностей пейзажей Хокусая, как и вообще японской гравюры того времени. Она позволяет художнику дать последовательное развитие темы, связать все листы не только сюжетно, но и стилистически, сообщая повествовательный характер произведению. Кроме того, в пейзажных сериях границы обычного видения природы всегда как бы расширяются, и это позволяет художнику показать избранный им объект многогранно и многопланово.
В серии «36 видов Фудзи» в действительности содержится 46 листов, а не 36, как указано в ее названии. Десять листов были добавлены художником уже после выхода серии в свет, когда она приобрела большую популярность'. Однако увеличение объема серии не изменило ее композиционной структуры и не внесло никаких изменений в основную сюжетную линию произведения.
Серия имеет три различные подписи художника: «Кацусика Тамэкад-зу», «Хокусай Кай Тамэкадзу» и «Дзэн Хокусай Тамэкадзу»2, которые соответствуют тому периоду, когда художник подписывался одним из этих псевдонимов.
Каждый лист серии имеет название, соответствующее названию реального, конкретного места, которое изобразил художник.
Главным «героем» серии, как об этом говорит само название, является гора Фудзи. В действительности же тема ее значительно шире и объемнее, чем простое изображение горы. Образ Фудзи выступает лишь ведущим мотивом в многообразном и красочном повествовании художника о природе страны и жизни своего народа. И Фудзи здесь выступает как эстетический идеал, концентрированное выражение красоты японского национального пейзажа.
Хокусай изображает Фудзи с различных точек зрения, в разнообразных ракурсах и масштабах, во все времена года и при различных состояниях природы3. Вот Фудзи, видимая в ясную погоду в обрамлении
1 Что касается добавленных десяти листов, то согласно утверждению двух ведущих исследователей творчества Хокусая в Японии — проф. Нарадзаки Мунэсигэ и Кондо Ититаро, в их число входят гравюры, где изображается «Ура-Фудзи», то есть Фудзи, видимая с тыльной стороны; в основном эти листы носят названия изображенной местности: «Оносиндэн», «Сэндзюкагаи», «Сёнин тонзан», «Накахара», «Коею Идзава», «Татикава», «Синагава Готэнъяма», «Катакура», «Минобугава», «Токайдо Каная». Новые листы имеют ряд чисто формальных отличительных признаков: в них заметно усиление черного тона вместо синего индиго, и подпись художника исполнена черной тушью.
2 Хокусай, подобно другим японским художникам, имел множество псевдонимов, всего их насчитывается около пятидесяти.
3 В ясную погоду Фудзи бывает хорошо видна даже из Токио. Если же выехать за пределы города и начать путешествовать на юго-запад, ее видно на всем протяжении пути почти до города Нагоя. Поэтому те, кто путешествовал во времена Хокусая по дороге Токайдо, могли видеть ее лишь с одной стороны, Хокусай же показывает гору, видимую с различных сторон.
легких, пушистых облаков («Красная Фудзи»), Фудзи, просматриваемая сквозь сосновую рощу (Фудзи в Ходогая»), Фудзи, отражающаяся в зеркальной глади озера («Фудзи в Косюмисака»), Фудзи и волны разбушевавшегося моря («Волна у Канагава»), Фудзи, закутанная в дымку утреннего тумана («Фудзи в Кадзикадзава»), Фудзи, затянутая темными грозовыми тучами («Фудзи в дождь»), и т. д. Изображения Фудзи встречаются как в сельских, так и в городских пейзажах. При этом все гравюры серии достаточно разнообразны по содержанию, каждая из них может вполне рассматриваться как законченное и самостоятельное произведение.
Обычно заглавным листом серии принято считать гравюру под названием «Нихонбаси», где изображается центральная часть Токио (в то время Эдо), откуда художник как бы начинал свое путешествие1. Эта гравюра является классическим образцом, свидетельствующим о том, что Хокусай знал и широко пользовался европейским приемом линейной перспективы. В самом деле, мы видим, что композиция ее основана на том, чтобы показать законы построения. С переднего плана вдоль берега реки справа и слева далеко уходят ряды строений складского типа. На первом плане они большие, а затем становятся все меньше и меньше. У самой точки схода — горбатый мостик, за которым возвышается замок Эдо-дзё, а левее от него, на самом горизонте виднеется конус горы Фудзи с белоснежной вершиной. Весь этот вид просматривается с моста Нихонбаси, по которому движется поток горожан с тележками, поклажей, грузами. Точка зрения, которую выбрал художник, находится как бы над мостом, несколько выше его.
Следует отметить, что наряду с заимствованным из Европы приемом линейной перспективы Хокусай здесь использует и национальные живописные приемы. В частности, на горизонте справа — белые вытянутые полосы, идущие к центру и как бы закрывающие часть пространства (прием, взятый из школы Ямато-Тоса, он применялся, когда художник хотел закрыть какую-то часть изображения и показать его как бы в дымке, в тумане). Обращение же к линейной перспективе понадобилось художнику для четкого выделения планов, создания более динамичной и правдивой композиции.
В порядке очередности после «Нихонбаси» следуют листы: «Суругатё», «Суругадай Хогандзи», «Маннэнбаси», «Гохяку раккандзи», «Аояма Эндзамацу» и другие, в которых он изображает Фудзи на фоне природы этих мест и быта людей.
Каждая из гравюр имеет свои стилистические особенности в построении композиции, в использовании как национальных, так и европейских приемов, в интерпретации сюжета, темы, колористическом решении. Например, гравюра «Суругадай Хогандзи» интересна использованием живописных приемов школы Ямато-Тоса в передаче воздуха, глубины и дали, лист «Маннэнбаси» — композиционно-ритмическим построением, а «Гохяку раккандзи» — богато разработанной колористической гаммой и использованием полутонов черного и синего цвета (образуемых с помощью приема «итабокаси» — раската для передачи светотени).
Не все листы серии «36 видов Фудзи» обладают одинаково высокими художественными достоинствами. Однако три из них являются подлинными шедеврами, которые вошли в золотой фонд не только японского, но и мирового искусства. Это — «Волна у Канагава», «Красная Фудзи» и «Фудзи в дождь».
Во времена Хокусая с этого места еще видна была Фудзи, теперь оно застроено высокоэтажными зданиями.
«Красная Фудзи», или, как называл этот лист сам художник, «Фудзи в ясную погоду», можно было бы поставить первым, заглавным листом, поскольку он как бы обобщает тему всей серии. Образ горы предстает в возвышенно-романтическом ключе. Изображенная на переднем плане она величаво раскрывается перед зрителем. Этому способствует необычайная простота и ясность композиции. Художник изобразил гору в правой части листа. Она рельефно выступает на фоне неба, покрытого легкой грядой облаков, образующих горизонтальные ритмы, призванные смягчить вертикаль горы. Конус горы занимает большую часть площади листа. Поэтому с первого взгляда кажется, что она находится совсем близко от зрителя. Но если присмотреться более внимательно, то начинаешь различать, что крапинки-мазки темно-зеленого цвета, которые возникают у левого края листа, это очень отдаленные деревья леса, раскинувшегося у самого подножия горы. И когда поймешь это соотношение, то уже по-иному представляешь себе масштабы изображения, и тогда гора как бы начинает расти, подниматься ввысь и на наших глазах достигает огромных размеров.
Созданный художником образ горы символичен, он становится олицетворением величия и мощи природы, выражением особого, романтически приподнятого взгляда художника на природу.
Основным средством выразительности в гравюрах Хокусая является линия. Тонким изящным контуром очерчивает художник тянущийся вверх конус Фудзи. Линейный ритм ее чрезвычайно строг и совершенен в своей отточенности. Вертикальную направленность горы перерезают вытянутые по горизонтали облака, поднимающиеся слева у края листа. Важная роль в этой гравюре принадлежит и цвету как образно-выразительному началу. Плоскость горы здесь дана красно-коричневым тоном, все более сгущающимся к вершине. Причудливые по форме белые «прожилки» нерастаявшего снега на вершине горы рельефно выделяются на этом фоне. У подножия коричневый тон переходит в оранжевый, затем в желтый и, наконец, в зеленый, который не везде равномерен и переходит от светло-зеленого почти к синему.
В верхней части листа художник применяет раскат (итабокаси) для передачи глубины воздушной среды. В то же время голубой цвет неба, перерезанный горизонтальными ритмами белых облаков, остается чисто декоративным и плоскостным. Чувствуется, что Хокусай стремится сохранить декоративную гармонию цветовой композиции, которая основывается на контрастных сопоставлениях голубого и красно-коричневого, белого и зеленого. Распределение этих интенсивных цветовых пятен в гравюре логично и оправданно. Они уравновешивают все элементы цветовой композиции и тем самым создают ощущение ее устойчивости. Кроме того, сочетание яркого голубого цвета неба с красно-коричневой горой и зеленью леса придают пейзажу в целом радостное, мажорное звучание. Декоративную направленность искусства Хокусая можно убедительно продемонстрировать на примере этой гравюры.
Вся сумма художественных средств, использованных мастером в этой гравюре, направлена на то, чтобы показать Фудзи как нечто грандиозное, выходящее за рамки обычного явления природы, как олицетворение ее сил и могущества. Монументальный образ горы Фудзи, созданный Хокусаем, наводит на философские размышления на тему о родине, стране, народе. Очевидно, поэтому гравюра «Красная Фудзи» нередко репродуцируется в японских изданиях, связанных с международными выставками, ярмарками, рекламой, как воплощение японского пейзажа, концентрированное выражение его национальной сущности.
Другим шедевром Хокусая в этой серии является лист «Фудзи у Канагава». Здесь художник изображает Фудзи и разбушевавшуюся морскую стихию. Огромная волна, поднявшаяся стеной, навис/а огромной вздыбленной массой над двумя маленькими рыбацкими суденышками. Вот у взметнувшейся синей волны появилась кудрявая верхушка, затем пенистый гребень, и вот он уже обрушивается вниз, рассыпается тысячами звездочек-брызг. На смену ей набирает силу новая волна, чтобы продолжить этот вечный круговорот, снова подняться и снова исчезнуть. Но Хокусай уже схватил это величественное мгновение, запечатлел красоту вечного движения природы!
Контрастом этому бурному и захватывающему движению на фоне желто-серого неба неожиданно выступает неподвижный и строгий конус горы Фудзи с белоснежной вершиной. Этим противопоставлением динамичного и статичного художник выражает основную мысль о том, что в мире, кроме бурного движения, существует нечто незыблемое, твердое и прочное.
Композиция гравюры, как мы уже успели заметить, построена чрезвычайно выразительно и динамично. Художнику удалось передать силу разбушевавшейся стихии. Движение начинается справа, оно подхватывается каждой линией: гребнями трех резко очерченных волн, синими и голубыми полосами вдоль них, изогнутыми в соответствии с формой волн лодками. Далее движение идет влево через белую шапку пенящейся волны переднего плана и переходит на вершину главной вздыбленной волны. Здесь оно как бы останавливается на мгновение и застывает... Кульминационную точку, наивысший момент движения удалось схватить и передать художнику.
Затем пауза. Движение снова переходит на правую часть листа, где мы замечаем «главное действующее лицо» серии — Фудзи. Она по своей форме и по цвету кажется удивительно похожей на одну из волн. Синий и белый цвета ее склонов столь же интенсивны, как и контуры волн. Но
эта «похожесть» только кажущаяся — благодаря исключительной динамичности первого плана художник передает не только ощущение неподвижности горы, но дает почувствовать ее масштаб.
Как и в «Красной Фудзи», Хокусай выступил здесь как большой мастер декоративной композиции. Он применяет широкие плоскости локальных тонов белого и синего, которые создают яркую насыщенную гамму, придают особую звучность изображению и превращают его в декоративный узор, своего рода орнамент на тему волны.
Основная идея, пронизывающая гравюру, — показать величие и мощь природы. Для этого художник использует все изобразительные и выразительные средства. С этой целью он даже прибегает к гиперболизации образа, и потому волна у него дается масштабно преувеличенной. Особенно понятным это становится при сопоставлении ее с людьми и лодками. Художника здесь интересовала не просто Фудзи, а волна и Фудзи, именно в таком сочетании создает он образ грандиозной и могучей природы. Фудзи и волна здесь составляют как бы единое целое, сливаясь в общем понятии — природа. Природа может быть многоликой то спокойной и величавой, как Фудзи, то бурной и динамичной, как бушующие волны моря.
Создание единого синтезированного образа природы, показ многообразия и величия ее явлений и составляют главное достижение Хокусая в области пейзажа.
В других листах серии Хокусай также дает богатую и разнообразную картину природы, однако такой степени обобщения образа, как в «Красной Фудзи» и в «Волне», мы уже не встречаем.
В листах «Санхаку» («Грозовая Фудзи»), «Сенин тодзан» («Паломники на горе Фудзи»), «Кадзикадзава» («Фудзи в Кадзикадзава»), «Минобугава» («Фудзи и река Минобугава») Хокусая больше интересует передача различных состояний природы, изображение дождя, ветра, восхода солнца, утреннего тумана.
Одной из интересных гравюр в этом плане является лист «Синею Эдзири», где изображен район Эдзири, прилегающий к известной дороге Токайдо, откуда бывает хорошо видна Фудзи.
Порыв ветра сильным шквалом налетел на долину, пригнул дерево, сорвал с него листья, вздыбил травы, вырвал из рук путника белые листы бумаги и взвил их как стаю птиц, высоко в небо. Он раздул и запутал одежды, сорвал шляпы и заставил людей пригнуться к земле. Все закрутилось, понеслось, подчиняясь силе ураганного ветра, и оказалось вовлеченным в это бурное движение. Только тонкий контур Фудзи, прочерченный легкой, изящной линией, кажется неподвижным и еще больше подчеркивает хаотичность движения.
Острая динамичность композиции подчеркивается своеобразным построением первого плана: бегущей линией дороги, изгибом прогнувшегося от ветра дерева, острыми линиями вздыбленных трав и фигурками пригнувшихся людей.
Сдержанный колорит гравюры соответствует состоянию природы. Он помогает выявить художественный замысел автора: вместо привычной полосы раската в верхней части листа здесь желто-серый тон, соответствующий реальному цвету неба во время бури, а вся гравюра выдержана в зелено-синей гамме. Белая полоса оставшегося незакрашенным листа, на котором прочерчен силуэт Фудзи, хорошо передает ощущение атмосферы, воздушной среды. Чередование белых и зелено-голубых пятен по всей плоскости листа дает почувствовать материальность воды и воздуха. Все изобразительные средства (характер и направление линий,
цвет), рассчитаны на выявление определенного состояния природы — разбушевавшейся стихии.
В отдельных гравюрах художнику удалось передать не только движение в природе, но и едва уловимые ее состояния (спустившийся на землю туман, рассвет, сумерки) — то, чего не знала гравюра прошлого.
Нередко в серии «36 видов Фудзи» интерес к движению сменяется стремлением передать мягкую созерцательность или поэтическую взволнованность образа природы. В таких листах, как «Коею Мисака», «Умэд-зава», «Косикава», «Хаконэ», мы видим, как мягко и поэтично рассказывает художник не только о Фудзи, но и о природе своей страны. Одной из интересных гравюр в этом плане является лист «Умэдзава». Художник изображает одно из живописных мест Центральной Японии с характерным холмистым пейзажем, над которым возвышается и царит Фудзи.
Осень. Раннее утро. Небо еще только посветлело, но еще не окрасилось лучами солнца. И вся природа словно еще не проснулась. Тишина, все неподвижно, хрустально чист воздух. Покой нарушает лишь стая журавлей, совершающих свой утренний туалет у воды. Двое из них, закончив его, поднялись в небо. Ощущение покоя и тишины создают мягкие, текучие ритмы холмов и облаков, низко нависших над землей. Плавным, округлым линиям холмов соответствует и форма горы Фудзи. Ее конус очерчен не острой и динамичной, а спокойной, бегущей врдзлет линией.
Колорит гравюры необычайно прост и в то же время изыскан, он весь выдержан в гамме двух основных тонов, синего и зеленого. Именно с их помощью художник смог передать пробуждение природы, голубую дымку, свежесть и прозрачность воздуха. Цветовым акцентом в этой композиции является темно-синяя Фудзи с белоснежной макушкой. Такого цвета гора бывает лишь в предрассветный час.
Образ горы выступает здесь как неотъемлемая часть пейзажа, как выражение естественной красоты природы. В данной гравюре Фудзи являет собою поэтический образ горы.
Одной из существенных особенностей пейзажей Хокусая в настоящей серии является то, что природу художник не представляет изолированной, отделенной от человека. Она всегда и неразрывно связана с его деятельностью. В этом отношении характерен лист «Фудзи, видимая из Татикава». Здесь Хокусай изобразил один из районов предместья Эдо на берегу реки Татикава, где разместились огромные дровяные склады. Штабеля уложенных дров высятся двумя огромными столбами у левого края листа, а справа высокой стеной стоят распиленные доски и брусья. Гора Фудзи как бы просматривается сквозь щели в этих рядах вертикально установленных досок. Левее от нее за рекой расположилось селение с синими крышами домов и зелеными купами деревьев. На фоне пейзажа на переднем плане трудятся трое. Один из них стоит на самом верху штабеля дров и укладывает поленья, которые ему бросает другой снизу. Третий, правее от них, распиливает огромный брус дерева.
Хокусай создал типичную картину жизни на окраине города. Гравюра интересна своим композиционным построением, в котором художник совместил разные точки зрения. Весь передний план изображен как бы сверху — мы видим самый верх огромных штабелей дров. В то же время горизонт, проходящий там, где высятся Фудзи и крыши домов, взят с другой точки зрения, помогающей передать удаленность и пространсг-еенность второго плана. Такое противопоставление точек зрения помогает создать ощущение весомости и материальности переднего плана.
Художник изобразил лишь один из уголков большого города, где обитают простые люди, показал их труд, будничную обстановку их жизни.
Природа оказывается как бы втянутой в этот размеренный ритм городской жизни: медленно течет река, по которой плывет лодка, а над всем — царит величавая и спокойная Фудзи как свидетель и соучастник этого вечного движения на земле.
Если внимательно просмотреть все 46 листов серии, то окажется, что всего пять или шесть из них можно назвать «чистым» пейзажем В остальных же на фоне горы разворачивается широкая панорама жизни японского народа и пейзаж фактически превращается в жанровую картину. В самом деле, какую бы мы ни взяли из гравюр, везде мы видим природу, населенную людьми. В листе «Фудзи в Кадзикадзава» старый рыбак ловит неводом рыбу, в «Фудзимихара» бочар заканчивает отделку огромной бочки, в «Фудзи и храм Хогандзи» кровельщики чинят крышу храма, в «Бухте Ноборито» женщины собирают на морском берегу ракушки во время отлива, в гравюре «Станция Есида» путешественники любуются весенним пейзажем, в «Катакура» показан труд крестьян во время летних полевых работ и так далее. И в каждом листе неизменно присутствует гора Фудзи как основная тема, связывающая воедино все эти гравюры с красочным и разнообразным повествованием о природе и людях Японии. Реальные масштабы горы, место, отводимое ей в каждом пейзаже, — все это говорит о том, что Фудзи здесь выступает ведущим мотивом, основной мелодией, пронизывающей все произведение. В то же время показ человека и его деятельности на фоне природы заставляет думать, что, хотя пейзаж и остается ведущей темой, связанной с самим заглавием серии, человек и его жизнь выступают важнейшей составной частью в формировании целостного и законченного художественного образа, где природа и человек даются в неразрывном единстве
Эта своеобразная философская концепция взаимосвязи и единства природы и человека явилась выражением иного, чем это было прежде, отношения к природе Она была связана с идеологией третьего сословия,
утверждавшего полноту своей власти на закате феодализма. В серии «36 видов Фудзи» мы видим, что все ее листы заполнены не только изображением различных уголков природы, но и показом тех мест, где живут и трудятся простые люди, где они отдыхают и путешествуют. На листах серии мы почти не встречаем представителей аристократических слоев японского общества, главные герои здесь крестьяне, горожане, ремесленники. Хокусай сам был выходцем из семьи мелких ремесленников и потому так хорошо знал жизнь простых людей Японии, так много уделял им внимания в своих работах.
Показывая природу сквозь призму человеческой жизни и жанровых мотивов, ее слитность с деятельностью человека, Хокусай утверждал свое демократическое понимание природы. Он показывает пейзаж, неразрывными узами связанным с человеческим трудом. Гора Фудзи в большинстве листов его серии утрачивает атрибут священности и предстает лишь как очень характерная особенность японского пейзажа, как часть той природы, которая окружает человека.
И то, что Хокусай взглянул на природу глазами простого человека и увидел в ней не отвлеченную картину мироздания, а конкретные, реально существующие горы, моря, реки, выявил значительность деятельности человека и его органическую связь с природой, в этом одно из важнейших его достижений в пейзаже вообще, и в данной серии в частности Такой взгляд на природу был закономерен для Хокусая. Свою серию «36 видов Фудзи» он создавал тогда, когда идея значительности человека начала приобретать большой и важный смысл. Она была, в свою очередь, связана с ростом и укреплением третьего сословия, которое все больше становилось ведущей и организующей силой в формировании новой идеологии и культуры.
Если прежде природа понималась японскими художниками как нечто недоступное, вечное и универсальное, то теперь она воспринимается как
естественное окружение человека, как место его жизни, поле его деятельности. Природа и человек живут единой жизнью, могучие силы природы уравновешиваются его активностью и творческим началом. Идея связи природы и человека является ведущей и доминирующей не только в данной серии, но также и во всем искусстве Хокусая. В этой идее воплотилось понятие совершенства и гармонии земного бытия в противовес религиозному, буддийскому пониманию гармонии потустороннего мира
Хокусай й отличие от мастеров прошлого обратился к Фудзи не как к религиозно-мистическому образу, а как реальному, в котором вопло тился идеал красоты природы, ее совершенства.
В то же время образ горы в каждом листе серии различен. Художник дает его как бы в развитии и каждый раз по-новому И это различие проявляет себя не только в масштабах, но и акцентах, которые Хокусай тонко «расставляет» в каждом отдельном случае
В одних листах он дает гору на первом плане объемно-материально в других он ограничивается лишь тем, что прочерчивает ее легкий контур («Синею Эдзири»), в третьих она едва различима на горизонте («Гохоку раккан»)
Цветовая характеристика Фудзи также каждый раз меняется то она красная («Красная Фудзи»), то синяя («Умэдзава»), то желтая («Аоя-ма Эндза»), то черная («Тагоура»).
Вечно меняющийся образ горы у Хокусая предстает как воплощение многообразия природы и ее вечно меняющегося облика
В серии «36 видов Фудзи» Хокусай окончательно утвердил свою новую художественную систему соединения в одном произведении различных художественных приемов, как национальных, так и заимствованных, европейских (совмещение различных точек зрения, сочетание воздушной и линейной перспективы, воздушной перспективы и традиционных прие мов построения пространства с помощью цвета, применения раската
и т. д.), на основе которых он выработал свои собственные только ему свойственные приемы.
Хокусай показал себя выдающимся колористом. Он значительно расширил и обогатил красочную гамму японской цветной гравюры. Цвет у него стал более живописным и достоверным, чем у его предшественников, а активное применение раската позволило художнику перейти от плоскостного локального пятна к градации тонов и, наконец, к передаче объема, глубины воздушного пространства.
Активное отношение к искусству, богатство личного опыта, постоянное стремление к совершенствованию своего мастерства, творческая независимость и самобытность (как личная черта художника) — все это помогло ему отойти от установившихся канонов его времени и создать образы, понятные и близкие не только людям его эпохи, но и нашего времени.
В то же время пейзажные серии Хокусая свидетельствуют о глубокой внутренней связи его искусства с лучшими традициями японской национальной живописи. Эта традиционность выражается не в механическом перенесении старых приемов живописи в новое искусство гравюры, а в их живом и творческом преломлении и использовании, понимании художественного образа как единого целого, имеющего свою логику построения и завершенности.
Серия «36 видов Фудзи» — одна из ранних и наиболее значительных работ Хокусая — с самого начала ее выхода в свет была высоко оценена современниками и приобрела в дальнейшем большую популярность не только в Японии, но и в Европе.
Благодаря великолепному мастерству исполнения, острой наблюдательности, глубокой любви к природе и людям своей страны, ее подлинно народному духу эта серия не утратила своего высокого художественного значения и в наше время и по праву вошла в число наиболее значительных произведений мирового искусства.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Воронова Б. Хокусай. М., 1958.
2. Воронова Б. Японская гравюра. М., 1963.
3. Д е н и к е Б. Японская цветная гравюра. М., 1935.
4. Коломиец А. Хокусай. «Манга». М., 1968. 5 Н i 11 е г S. Hokusai. London, 1957.
6. Коп do J. Katsushika Hokusai. Tokyo, 1955.
7. Нарадзаки Мунэсигэ. Хокусай. Токио, 1960, на японском языке
На данной странице размещен (цитирован) материал с сайта http://ihtik.lib.ru/ раздел Восточные учения, эзотерика, теософия, оккультизм, каббалистика и т.п.
Материал из вышеуказанного раздела размещен здесь в соответствии с положением: "Разрешается и приветствуется использование, развитие, переработка и распространение материалов портала любыми способами и в любых формах."
Спасибо
