1883

Письмо В.И. Прибыткову, бывшему Редактору журнала РЕБУС

Адъяр, Мадрас 7-е апреля, 1883

Милостивый Государь,

Виктор Иванович.

С великим удовольствием получила я ваше радушное письмо.

Все, что приходит мне с Родины, с которой уж никогда не увижусь - дорого мне. Поэтому я спешу отвечать на все во­просы.

С великим удовольствием вам дала бы (да и даю) поз­воление печатать все выброшенные из моих "Писем из Индии" места, коли такие найдутся. Но, до сих пор Михаил Никифо­рович Катков еще ничего не выбросил. Только в последнем письме (в ХХУI, кажется) он выпустил более половины и са­мого интересного; но то, не отдельный рассказ, а просто часть разговора и рассуждений. Но, увидев это, я тотчас же написала в контору, что, если письмо это появится в таком же изувеченном состоянии и в "Русском Вестнике" (где с генваря письма мои из "Московских Вед." перепечатываются), то я писать далее или кончать "Из Пещер и Дебрей Индоста­на" - отказываюсь, и это вовсе не пустая угроза и не кап­риз. Я себя вовсе не считаю ни гением, ни Тургеневым в юб­ке, ни даже писательницей, - потому что и писать по-русски забываю, да никогда и языка своего хорошо не знала, - но уж коль скоро печатают мои письма, так стало быть что находят их интересными, так не для чего и выбрасывать по произволу потому только, что некоторой фракции читателей, скептикам и материалистам, не нравится. Я не для них пишу. И ни за какие деньги я не соглашусь писать для того, чтобы выкиды­вали. Не нравится, так и не нужно. Так и написала М.Н. Кат­кову и секретарю Петровскому. Они все пристают "Присылай побольше да и еще" Не хочу я присылать ничего, коли так. Мне деньги их не нужны, я и так с голоду не умру и дети у меня не плачут, потому что никаких детей, Слава Богу, и нет. Я одна, а у меня вся Индия за спиной, и напиши я какую угодно глупость, то расхватают за какую угодно цену, да и еще попросят. Да мне то с Theosophist'ом и писать нет вре­мени. Насилу, когда могу отвечать на письма, частные. Поэтому, многоуважаемый Виктор Иванович, предупреждаю вас об этом, чтобы вы и не просили выброшенных мест, потому что их не будет, - или же - если М.Н. Катков, имея в руках уже всю первую часть "Из Пещер и Дебрей", и не выкинув ничего из писем, уже появившихся в "Моск. Вед.", выкинет теперь, печатая их в "Русском Вестнике", то он не получит II части; пусть этим и утешится. Я не вру в ПИСЬМАХ, а записываю нас­тоящие факты, выпуская и так многое ради поблажки русской публике и ее вкусам; а стоять на задних лапках перед дура­ками на старости лет - не намерена. А коли нужны вам в са­мом деле факты для вашего журнала, так лучше уж я соберусь с силами, да напишу для вас одного, для "РЕБУСА", оригина­льную, а не выкинутую историю и даже несколько их, коли желаете. Господь с вами, - никакого мне "гонорара" не нуж­но. Я от своих, т.е. от тех коллег, что работают на одной со мной линии, еще никогда денег не брала, да и не возьму, будь вы хоть миллионер. Я и для Каткова лучше бы даром пи­сала, нежели позволить выкидывать. Я служу идее и цели, а не деньгам. Так ему и скажите, коли знакомы с ним. Вы пи­шите, что вам обещали для "РЕБУСА" статью о нашем "Общест­ве"? Смотрите, как бы не подвели вас, напечатав то, чего нет. Один А.Н. Аксаков разве знает приблизительно правду о Теософском Обществе. Вон "КАВКАЗ" напечатал (перепечатав из Allgemeine Zeitung) чушь о том, что мы, т.е. полковник Олкотт и я, отреклись от Христианства, собираемся обратить в Буддизм всю Индию. Очень похоже на то, когда одна из са­мых строгих статей в нашем УСТАВЕ угрожает каждому члену, который осмелится не только проповедовать, но даже и воз­носить свою собственную религию перед религией брата свое­го со-члена-, позорным исключением, изгнанием из Общества. Наше Общество чисто философское и научное. Мы обязаны ува­жать всякую веру, не проповедуя ни одной. В Обществе у нас много горячих христиан и столь же горячих язычников, буд­дистов, индусов, огнепоклонников, магометан и проч., и все живут мирно, ибо каждый член помнит заповедь Конфуция, а затем Христа: не делай другому того, чего не хотел бы, чтобы тебе делали т.е. не ругай веру брата твоего, уважай его мнение, ибо иначе он и твою ругнет и забудет к ней уважение. А что касается до нашего отречения от Христа, то это все вранье и сплетни. От Христа никто из нас - ни пол­ковник Олькотт, ни я не отрекались: а от настоящего, фари­сейского, изолгавшегося христианства от мертвой буквы онаго и тысячи и одного противоречивых догматов - отказа­лись и отказываемся денно и нощно. Мертвая буква убивает дух; вот мы и стараемся убить эту букву, наступая ей и на хвост и на голову. А затем пусть о нас думают, что хотят добрые люди. Клеветники только сами себя секут, как унтер­офицерша Подшлепкина.

Затем извиняюсь за болтовню, прошу верить в искренность и уважение вашей далекой соотечественницы Елены Блаватской. Постараюсь прислать для "РЕБУСА" что-нибудь на следующей неделе.

---------------------------------------------------------- Российская Государственная Библиотека. Москва

Сборник "ВОПРОСЫ ТЕОСОФИИ" выпуск 2. Санкт Петербург, 1910 Выпуск в Память Елены Петровны Блаватской. Стр. 90