Огненный подвиг Джордано Бруно ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

"Сыны Разума - их Мы величаем иерархами на Земле. Дочери Разума -

так Мы величаем их на Земле. Стремящиеся к эволюции духа должны следовать шагами Иерархии для продвижения. Кто же напитает дух устремленных учеников? Кто же утвердит путь восхождения? Только дочери и сыны Разума. В ком заложены огни достижения? В дочерях и сынах Разума. Так Мы величаем Наших огненных носителей. Каждое осуществление Нашей воли проходит, являя огненный закон Иерархии. Только сознательное принятие в жизни закона Иерархии утверждает правильный путь. Истинно, пространство звучит утверждением Иерархии. Так строится чудесная жизнь. Так входит заповеданное в жизнь. Сыны Разума, дочери Света только повиновением явленной Иерархии могут явить силу высших законов. Так Наши иерархи являют Нашу силу Разума и Сердца - так до Беспредельности!"

Иерархия, 82

Джордано Бруно явился человечеству в эпоху Возрождения. Он принес новое мировоззрение, которое сразу же пришло в полное противоречие с господствовавшим умственным и нравственным порядком. В конце концов философия Бруно привела его на костер. Главным обвинением тамошних инквизиторов было утверждение о бесконечности миров. Церковные инквизиторы даже не удосужились прочесть Евангелие, где Иисус Христос прямо утверждал множественность Миров: "У Моего Отца много домов". Отказаться от своих убеждений для Джордано Бруно было делом невозможным, и он, как Христос, добровольно предпочел смерть отречению от своей философии. Жертва, принесенная им, дала начало новому, научному миросозерцанию. Осудившие его не отдавали себе отчета, что обрекли еще одного Светоча человечества.

Джордано Бруно родился в 1548 году в Ноле, провинциальном городе неаполитанского королевства. Отец был военный, его звали Джованни, а мать была Фаулина Саволина. При крещении Джордано получил имя Филиппа.

О детстве маленького Бруно мало что известно. Рассказывают, что когда малюткой он лежал в колыбели, к нему заползла ядовитая змея, обвила его тело, и от испуга малыш закричал.

Первые десять лет Бруно прошли в благополучии. Сам город Нола находился в восхитительной местности, и потом Джордано будет в своих скитаниях всегда носить в сердце образ милой ему родины. Время то было неспокойное. Неаполитанским королевством управлял жестокий тиран герцог Альба. Испанские правители выгребали буквально все из королевства, и крестьяне нередко умирали от голода. Часто на побережье делали набеги турки и уводили в рабство сотни людей. Но еще ужаснее была инквизиция, которая всюду преследовала свободу совести. Самую свирепую испанскую инквизицию основал выходец из иудеев, принявший христианство, монах Торквемада. Он собрал вокруг себя таких же выкрестов, все отребье человечества и огнем и мечом взялся растлевать разум и умерщвлять дух людей. Даже одиночество не могло уже назваться одиночеством. Все было подчинено антихристовой церкви. По малейшему подозрению люди истреблялись нещадно. И в этом-то абсолютном мраке предстояло поднять ФАКЕЛ СВЕТА Джордано Бруно!

В десять лет Бруно покинул Нолу и поселился в Неаполе у своего дяди, содержавшего там учебный пансион. С 15-ти лет Джордано поступил в доминиканский монастырь. Кстати заметить, что первыми слугами инквизиции и были доминиканцы. При поступлении в монастырь Филипп переменил свое имя на Джордано.

Лет 12 или 15 молодой монах ревностно предавался изучению древней и новейшей философии и приобрел за время своего пребывания в монастыре обширнейшие сведения по самым разным отраслям тогдашнего знания. На него большое впечатление оказали такие мыслители, как Эмпедокл, Платон, Аристотель, неоплатоник Плотин. Познакомился он и с тайным учением средневековых иудеев - Каббалою. Читал и арабских мыслителей. Читал произведения Фомы Аквинского и Николая Кузанского.

Тайно Бруно написал комедию, где сатирически изображались нравы

тамошнего общества. Говорят, потом Мольер заимствовал для своих

комедий немало сцен из этого произведения. Пишет Бруно и сонеты.

Год за годом вырабатывалось новое мировоззрение. Но, конечно, трудно

было удержать себя при виде всей умственной и нравственной дикости окружающего мира, и с уст Бруно порой слетают опасные для него слова. На него поступает первый донос, что Джордано вынес из своей келии всех угодников и оставил одно только Распятие. Только молодость спасла Джордано.

В 24 года Джордано получает сан священника, теперь он может отлучаться из монастыря и более близко общаться с людьми и природой. Здесь, на свободе, он прочел труды первых гуманистов, познакомился с книгой Коперника "Об обращении небесных тел".

Церковному начальству становится известным "опасное умоуклонение" Бруно, и тому приходится, сбросив монашеское одеяние, бежать в Геную. Там он пробыл всего три дня: свирепствовала чума. Приходится уехать в Ноли, потом в Савону, Турин... Так начались скитания. Тогда же была написана книга "Знамения времени", бесследно исчезнувшая.

Бруно прибыл в Женеву, где обосновалась итальянская колония. Но здесь действовали очень крутые нравом кальвинисты, и вскоре пришлось перебраться в Лион, оттуда в Тулузу. Здесь он смог получить вакансию на кафедре философии. Здесь Джордано не стесняется нападать на великий авторитет - Аристотеля. Логику и физику Аристотеля вместе с астрономической системой Птолемея считали нераздельными частями христианской веры. И даже спустя четверть века после сожжения Бруно парламент Сорбонны постановил, что противоречить Аристотелю - значит идти против церкви. Отрицательное отношение к Аристотелю и всему тогдашнему ученому сословию создавало всюду вокруг Джордано враждебную атмосферу и обратило его жизнь в постоянную борьбу с ученым цехом, тем более, что Бруно всегда выступал пылко, в отличие от мертвенно-равнодушных ученых мужей. Бруно пришлось сделать горький вывод, что "истина и справедливость покинули мир с тех пор, как мнения сект и школ сделались средством к существованию", и что "самые жалкие из людей - это те, кто из-за куска хлеба занимаются философией".

Бруно перебирается в Париж. Здесь правил король Генрих III, отличавшийся религиозной веротерпимостью и своим расположением к наукам и искусствам. Молва о громадной эрудиции и поразительной памяти Джордано Бруно дошла до него, он приглашает к себе для беседы Бруно, делает того экстраординарным профессором. Жизнь скитальца вроде бы налаживается, он принят высшими парижскими кругами - он был приятным собеседником во всяком обществе, особенно в женском. Однако и здесь его допекали сторонники Аристотеля и католицизма, и он вынужден был покинуть Париж и направиться в Англию.

Здесь он появился в конце 1583 года с рекомендательными письмами от Генриха III к французскому посланнику в Лондоне - Мишелю де Кастельно де Мовисьер. Тот отличался широкой веротерпимостью и радушно принял гостя в своем доме. Он был взят в Оксфордский университет. Маленький темпераментный итальянец говорит такие вещи, от которых краснеют стены богословской аудитории: он толкует о бессмертии души и тела; как последнее разлагается и видоизменяется, как душа, покинув плоть, затем долгим процессом образует вокруг себя новое тело. "Природа души, - говорит Бруно, - одинакова у всех организованных существ и разница ее проявлений определяется большим или меньшим совершенством тех орудий, которыми она располагает в каждом случае".

Много странных вещей пришлось услышать благочестивым оксфордцам. В конце концов "созвездие педантов" вынудило итальянского профессора прекратить свои лекции.

Что же утверждал великий итальянец, который пошел даже дальше Коперника:

1. Земля имеет лишь приблизительно шарообразную форму: у полюсов она сплющена.

2. И солнце вращается вокруг своей оси.

3. "...земля изменит со временем центр тяжести и положение свое к полюсу".

4. Неподвижные звезды суть также солнца.

5. Вокруг этих звезд вращаются, описывая правильные круги или эллипсы, бесчисленные планеты, для нас, конечно, невидимые вследствие большого расстояния.

6. Кометы представляют лишь особый род планет.

7. Миры и даже системы их постоянно изменяются и, как таковые, они имеют начало и конец; вечной пребудет лишь лежащая в основе их творческая энергия, вечной останется только присущая каждому атому внутренняя сила, сочетание же их постоянно изменяется.

Изгнание из Оксфорда так просто Бруно не оставил: он издал книгу, в которой заклеймил грубость, с какой обошлись с ним, и обозвал Оксфорд "вдовой здравого знания". В этом сочинении Джордано Бруно изложил самые широкие взгляды на строение Вселенной, и когда ученый Кеплер читал этот труд, то испытывал при этом головокружение; тайный ужас охватывал его при мысли, что он блуждает в пространстве, где нет ни центра, ни начала, ни конца!

Бруно вернулся в Лондон и в течение двух лет написал еще несколько трудов, в частности: "О причине, начале всего и едином", "О бесконечном, вселенной и небесных телах", "Изгнание торжествующего животного", "Тайное учение Пегасского коня с присоединением такого же учения Силенского осла", "О героическом энтузиазме". В этих диалогах и глубина мысли, и изящество литературной обработки.

Из безграничности пространства и бесконечности творческой силы природы Бруно делает вывод о бесконечности всего мира, так как бесконечной причине должно, по его мнению, соответствовать и бесконечное следствие. Всюду во вселенной он видит одну и ту же жизнь, отличную только по своим бесконечно различным формам и ступеням развития; везде он предполагает единую, изнутри себя творящую природу. Он считает, что эти миры населены разумными существами. Каждое небесное тело есть разумное существо; сама вселенная представляет собой живой организм.

Он учил современников, что настоящая внутренняя сущность вещей есть духовная сила - душа мира. Она создает преходящие образы вещей, которые как бы всплывают на поверхность материи и опять погружаются в ее недра. Духовная сила присуща всем вещам и потому неуничтожаема, как и материя. Материя и форма - суть два неотъемлемых элемента действительности, вместе они образуют единое. Их различие есть лишь в явлениях. По сущности вселенная совершенно однообразна. Природа в своих частях подчинена бесконечному развитию, но как целое она уже обладает этим развитием. Ее внешней бесконечности соответствует внутренняя бесконечность. Бруно можно назвать философом астрономии. Вселенная для него есть отражение Божества. "И как бы ни было велико число индивидов и вещей, все-таки в результате они образуют единство, познание этого единства составляет цель и границы всей философии и всего естествознания. Величайшее добро, величайшая цель желаний, наибольшее совершенство и счастье заключается в единстве, которое все в себе обнимает."

Бруно как обновитель миросозерцания считал себя призванным быть и реформатором этики. Он был убежден, что истинная нравственность должна основываться на таких же незыблемых естественных законах, как и астрономия. Он хотел освободить нравственность от внешнего подчинения. Только лишь смерть на костре помешала осуществлению этого плана.

Наибольшему преследованию подверглась книга Бруно "Изгнание торжествующего животного". Под видом аллегории Бруно заставляет Юпитера, отца богов и людей, сожалеть о том, что небо заселено всякого рода животными, изображающими знаки созвездий. Он находит, что для богов было бы достойнее изгнать отвратительных животных и заменить их добродетелями. Звери-пороки должны уступить место нравственности. Но автор ее потом будет казнен за другое - за антииудейские взгляды. Ненависть знаменитого итальянца к иудеям не проистекала из какого-либо личного чувства. Выступая борцом против средневекового варварства и темных сторон католицизма, Бруно был убежден, что во всем виноваты евреи; ибо, например, он хорошо знал, кто же основал в действительности страшную инквизицию. Он утверждает, что закон, возлагающий ответственность на невинных детей за ошибки их отцов, мог исходить только от такой человеконенавистнической расы, как еврейская, заслуживавшей быть истребленной раньше, чем она появилась на свет. Бруно неустанно оплакивает зло, от которого человечество страдает с тех пор, как семитизм внес утонченную злобу вместо прежнего неведения античных народов, а стремление к истине и добру заменил лицемерием и ложью, невежеством и нетерпимостью. По мнению Бруно, египтяне были учителями греков, римлян и иудеев. И последние, в силу своей ограниченности, смогли перенять у египтян лишь внешний смысл религии, фетишизм - отсюда к европейским народам перешли грубость, невежество и варварство. С тех пор люди стали руководствоваться в жизни двойной моралью - одна для общения с единоверцами, а другая, освобождающая от всяких элементарных требований морали, рекомендовалась в сношениях с людьми иных верований.

Злая насмешка, уничтожающая ирония соединяются с героическим воодушевлением вечными идеалами человечности и твердой уверенностью в окончательной победе истины и справедливости.

Здесь необходимо сделать одно отступление. Дело в том, что Джордано Бруно - это воплощение великой Индивидуальности одного из Семи Кумар

- Иллариона. В свое время Его воплощением был Апостол Павел - бывший иудей Савл. Тогда ему очень несладко пришлось от своих соплеменников. Возможно, что это как-то косвенно потом вылилось в раздраженность против иудеев. Винить одних евреев во всех бедах мира было бы не совсем справедливо, так как мы все стали злыми, раздражительными, корыстными, забыли про все высшее и ринулись делать деньги.

Любовь к Истине - вот что ведет Джордано Бруно. "Истина есть пища каждой истинно героической души; стремление к истине - единственное занятие, достойное героя."

Джордано Бруно ведет открытые диспуты в защиту своих взглядов по возвращении в Париж. Этот город вскоре ему пришлось оставить и отправиться в Германию, но и там беспокойный дух Джордано не дает ему спокойно пребывать в одном месте. Любовь к Родине, тоска по ней становятся все сильнее, и Джордано Бруно возвращается в Италию.

В Венеции Джордано мечтает о примирении с папой римским, так как годы идут и ему более всего хочется пользоваться покоем для своих философских занятий. Еще в Париже он пытался уговорить одного священнослужителя из Рима похлопотать о нем у папы. Конечно, надежда получить помилование, то есть быть возвращенным в лоно церкви, была мала. "В таком случае, - утешал себя Джордано, - каждый, возле которого стоит вооруженная богиня мудрости, не должен считать себя беззащитным, если дело идет о том, чтобы устранить мудрость или терпением победить то, что посылает нам судьба. Собственно, жизнь человека на земле есть не что иное, как состояние войны! Он должен поражать низость бездельников, обуздывать наглость и предупреждать удары". Глубоко проникнутый сознанием своего назначения, Бруно при всех неудачах всегда находил утешение и опору в своем настроении, подымавшем его высоко над злом и несовершенством существования. Великий итальянец был убежден, что он воздвиг новый храм человеческой мысли, неприступные стены которого устоят в борьбе грядущих столетий.

Здесь, в Венеции, Джордано Бруно поджидало предательство некоего патриция Мочениго, которого Бруно имел неосторожность взять в свои ученики. Этот патриций мечтал приобрести от Бруно какие-то особые магические познания, которые неизмеримо бы возвысили его над людьми. Но таковых познаний Джордано Бруно дать ему не мог, так как не знал их. Тогда предатель приводит в дом капитана инквизиции со стражею, которая отвела Бруно в тюрьму. Мочениго начинает писать гнусные доносы на своего бывшего учителя в инквизицию. Первоначально Джордано надеялся, что все ему обойдется. Первые допросы касались его жизни, и Джордано сообщил своим судьям свое намерение посвятить некоторые сочинения римскому папе. Он также просил одеться в одеяние своего ордена, но не вступая в монастырь. Он также разделил свои сочинения на две группы - одни сочинения он одобрял, а некоторые уже нет. Он говорил:

"Я учу бесконечности вселенной как результату действия бесконечной божественной силы, ибо было бы недостойно Божества ограничиться созданием конечного мира, в то время, как оно обладает возможностью творить все новые и новые бесчисленные миры. Я утверждаю, что существует бесконечное множество миров, подобных нашей земле, которую я представляю себе, как и Пифагор, в виде небесного тела, похожего на Луну, планеты и другие звезды. Все они населены, бесконечное множество в безграничном пространстве образует вселенную. В последней существует всеобщее Провидение, благодаря которому все живое растет, движется и преуспевает в своем совершенствовании. Это провидение или сознание я понимаю в двояком смысле: во-первых, наподобие того, как проявляется душа в теле, то есть одновременно в целом и в каждой отдельной части; такую форму я называю природой, тенью или отражением Божества. Затем сознанию присуща еще другая форма проявления во вселенной и над вселенной, именно не как часть, не как душа, а иным, непостижимым для нас образом".

Под Духом Святым, объяснил Бруно на допросе, он понимает душу вселенной. От святого Духа снисходит на все живое - жизнь и душа. Она так же бессмертна, как неуничтожаема плоть. Жизнь есть расширение, смерть - сжатие живого существа.

Свои взгляды пытался оправдать и защитить тем, что философия и теология, наука и вера могут существовать рядом, не мешая одна другой. Бруно все время настаивает, что все, чему он учил, он учил как философ, а не как теолог, и догматов церковных не касался никогда.

На вопросы инквизиции о его собственно религиозных взглядах философ отвечал совсем как верный католик. "Что думает он о воплощении Слова и о рождении его?" - "Слово зачато было от Духа Святого и родилось от Пресвятой Девы Марии". - "Что необходимо для спасения?" - "Вера, надежда и любовь". В этом же роде были ответы великого итальянца на все вопросы инквизиции о таинствах покаяния и причащения, о постах и молитвах. Словом, он отвечал, как отвечают обыкновенно на уроках катехизиса. Однако не так легко было отделаться от инквизиции тому, кто уже раз попал в ее руки. В заключение всего этого долгого допроса отец-инквизитор обратился к обвиняемому с речью, в грозных выражениях напомнив ему все пункты обвинения, как будто Бруно ничего еще не говорил в свое оправдание. Если обвиняемый, предупреждал инквизитор, станет упорно отказываться от всего, в чем впоследствии он может быть изобличен, то ему нечего будет удивляться, если инквизиция в отношении его прибегнет к законным средствам, которые предоставлены ей применять ко всем, кто не хочет познать милосердие Божие и христианскую любовь этого святого учреждения, и которые предназначены к тому, чтобы находящихся во тьме обращать к свету, а сбившихся с истинного пути - на стезю вечной жизни.

Судьи стали угрожать, что дело может кончиться плохо. Тогда Бруно пришлось пойти на уступки: он обещал отбросить все ошибки и впредь не допускать их; он раскаивался, наконец, он стал умолять, снисходя к его слабости, разрешить ему вернуться в лоно церкви и испытать на себе милость Божью.

Страх смерти, которому подпал Джордано Бруно, был так велик, что он даже пал перед судьями на колени и со слезами на глазах умолял свирепых судей простить его.

Джордано Бруно был передан на судилище Римской инквизиции. Сатану невозможно было умолить. Венецианская инквизиция не осмелилась вынести свой приговор, который наверняка не привел бы к костру. Но антисемитские взгляды Джордано Бруно не могли быть прощены, и слуги антихристовы в образе инквизиции решили довести дело до конца.

Как тигры, инквизиторы набросились на свою жертву. 27 февраля 1593 года 45 лет от роду Джордано Бруно был перевезен в Рим. Бруно был придан ранг вождя еретиков, и приговор был предопределен. Причем, судьи прекрасно осознавали, что судят они в высшей степени эрудированного человека, выдающийся ум современности.

Бруно намеревался повторить свое отречение и в Риме. Но его свыше шести лет томили в тюрьме, хотя обычно такие дела делались быстро. Инквизиция требовала от него отречения от своих взглядов без всяких оговорок. Слуги дьявола хотели изменить его чувства, мысли, желали получить себе в услужение его имя, его ученость, его перо. Но может ли Свет служить тьме, не погибнув? Бруно не мог отрешиться от всего, что составляло самую суть его. Наконец, он освободился от всякой неуверенности в себе, от страхов. Вошел он в темницу не как герой, но выходил из нее уже героем Духа. Он достиг нравственного спокойствия и величия. Он не смог отказаться от своей философии, ибо это значило бы изменить Истине. Он лишь в религиозных чувствах готов был сделать уступки своим судиям. За эти годы страшные душевные муки испытал этот Светоч мира! Сам Джордано Бруно писал:

"Храбро боролся я, думая, что победа достижима. Но телу было отказано в силе, присущей духу, и злой рок вместе с природою подавляли мои стремления... Я вижу, что победа есть дело судьбы... Силы мои были направлены на то, чтобы заслужить признание будущего".

Сохранился разговор, который Бруно вел с собою еще до возвращения в Италию, с целью ослабить в себе боязливые предчувствия своей страдальческой кончины. Он вспоминает мучеников за веру, истину и утешает себя тем, что "есть люди, у которых любовь к божественной воле так велика, что их не могут поколебать никакие угрозы или застращивания. Тот, кто заботится еще о своей плоти, не может чувствовать себя в общении с Богом. Лишь тот, кто мудр и добродетелен, может быть вполне счастлив, ибо он более не чувствует страданий". Бруно отказался от своих прежних отречений.

20 января 1600 года состоялось заключительное заседание по делу Бруно. 9 февраля Бруно был отправлен во дворец великого инквизитора Мадручи, и там он был лишен священнического сана и отлучен от церкви. После этого его передали на руки светским властям, поручая им подвергнуть его "самому милосердному наказанию и без пролития крови''. Такова была лицемерная формула, означавшая требование сжечь живым.

Бруно держал себя с невозмутимым спокойствием и достоинством. Только один раз он нарушил свое молчание:

"Быть может, вы произносите приговор с большим страхом, чем я его выслушиваю".

Эти слова стали историческими.

На 12 февраля было назначено исполнение приговора. Но оно не состоялось: инквизиция все еще надеялась, что Бруно откажется от своих взглядов. Но Джордано Бруно сказал:

"Я умираю мучеником добровольно и знаю, что моя душа с последним вздохом вознесется в рай".

Наступил день 17-го февраля.

В римской Кампании цвела и благоухала итальянская весна. Жаворонки щебетали в голубом эфире; в миртовых рощах пели соловьи. Свой ужасный последний путь совершает Великий Узник с кандалами на руках и ногах. Он худой, бледный, состарившийся от долгого заточения; у него каштановая окладистая борода, греческий нос, большие блестящие глаза, высокий лоб. Осужденный поднимается на костровище, его привязывают к столбу; внизу зажигают дрова, образующие костер. Трещит пламя, его языки уничтожают позорное одеяние, дурацкий колпак..., пламя начинает жечь обнаженное тело.

Бруно сохраняет сознание до последней минуты; ни одной мольбы, ни

одного стона не вырвалось из его груди - взор его обращен к Небу.

Так восходил в бессмертие еще один Великий Учитель человечества,

принимая чашу страданий от облагодетельствованного им человечества.

9 июня 1889 года в Риме был воздвигнут памятник Джордано Бруно. Католические церкви, продавшие себя дьяволу, стыдливо были закрыты в этот скорбный и светлый день. Сама жизнь свидетельствовала, что Бруно поднял голос за свободу мысли для всех народов и своей смертью освятил эту мировую победу Разума.

Подготовил Г.Горчаков.