Протоевангелие Иакова

Во II в., когда уже были созданы основные почитаемые евангелия, появляются своеобразные произведения, примыкавшие к евангелиям и заполнявшие пробелы в рассказах о жизни основателя христианства и связанных с ним людей. Расширение состава верующих, приток в христианские общины греков, сирийцев, италиков, египтян привели к тому, что все эти люди привнесли в христианство свои традиции. Искренне отказываясь от почитания своих старых богов, они тем не менее сохраняли свои вкусы, прежнее восприятие мира, перенося привычные литературные и сказочно-философские образы на то божество, которому они стали поклоняться.

Влияние восточной сказки переплеталось в восприятии христиан II в. с влиянием массовой литературы. Это было время распространения произведений, описывающих самые невероятные чудеса, творимые богами или чародеями, превращения, колдовство. История реальных исторических лиц неузнаваемо преображалась в таких произведениях. Наиболее характерным примером может служить роман об Александре Македонском, в котором Александр выступает как сын чародея Нектанеба; одновременно Александр является воплощением своего отца. Поход Александра превращается в сказочное путешествие, во время которого происходят встречи с карликами, великанами, странными уродами и т. п. Популярность этого романа была такова, что он в дальнейшем был переведен на латинский, сирийский, армянский языки; в XIII в. попал он и на Русь. Во II в. Флегонт составил сборник <Удивительных историй>, где действуют разные фантастические существа и призраки. Для подобной литературы о чудесах и сверхдоблестях (ареталогии) свойственно соединение откровенной фантастики, традиционных сказочных мотивов с элементами мистики и вульгаризованной философии. Лукиан, пародируя все эти фантастические рассказы в <Правдивой истории>, описывает <Острова блаженных>, куда он якобы попал со своими спутниками во время путешествия. Характерно, что пародируемые Лукианом общие места таких рассказов можно встретить и у христиан: на островах земля пестрит цветами и покрыта тенистыми садовыми деревьями, виноград приносит плоды двенадцать раз в год... Живут там бесплотные тени, являющие собой <идею человека> (II. 12 - 13). Христиане, читавшие подобные истории, и в учение, созданное первыми последователями мессии Иисуса, вносили привычные для них представления.

Чудеса, совершаемые Иисусом в ранних евангелиях,- это исцеления больных, накормление голодных, т. е. помощь страждущим людям (в соответствии с этическими требованиями первых христиан). В <Деяниях апостолов> Петр говорит об Иисусе: <...Он ходил, благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом, потому <То Бог был с Ним> (10.38). В коптском Евангелии от Фомы, наставляя учеников в их миссионерской деятельности, Иисус говорит ученикам: <Tex, которые среди них больны, лечите> (15) . Но это казалось уже недостаточным: Иисус-бог в представлении массы верующих должен был совершать чудеса не менее впечатляющие, чем боги и герои языческих сказаний, беспощадно карать своих врагов.

Потребность веры в чудо (не только в чудо воскресения Иисуса, но и в возможность повседневных чудес) сочеталась со стремлением узнать малейшие подробности, бытовые детали жизни Иисуса, его матери и почитаемых проповедников. Ранние евангелия - и новозаветные, и апокрифические - больше внимания уделяли проповедям Иисуса, чем его биографии. В частности, в новозаветных произведениях нет сколько-нибудь подробных рассказов о детстве Иисуса, о его матери. Конкретные события приводятся в этих писаниях как повод для высказываний и поучений. Только <страсти> Иисуса, его гибель, явление ученикам (а в иудео-христианских апокрифах - и крещение) описаны подробно, ибо это имело первостепенное вероучительное значение.

Все эти социально-психологические предпосылки привели к появлению повествований, в которых об­разы канонических евангелий подвергались, по словам

С.   С.   Аверинцева,                              <безудержному   расцвечиванию

и  грубой  вульгаризации>  .  Однако  не  только связь

с   <низовой  словесностью>   определяла  популярность

апокрифических                 жизнеописаний,   в   них   находили

отражение  и  верования  христиан,  и   их  этические

представления,  для  которых  ранние  священные книги

давали  недостаточную  опору.   Христианство  начиная

со второй половины II в. создает  самые разнообразные

произведения,  дополнявшие   собственно  евангельские

рассказы.  У истоков  всей этой  литературы находятся

два  апокрифа  II  в. В  одном из  них рассказывалось

о  рождении  и  жизни   Марии  (вплоть   до  рождения

Иисуса), в другом - о детстве Иисуса. Оба этих евангелия в научной литературе иногда объединяют общим названием <евангелия детства>.

Мать   Иисуса   не                         занимала   сколько-нибудь

важного места в учении первых христиан. Эбиониты в соответствии со своим представлением о пророке Иисусе считали его мать обыкновенной женщиной, женой плотника Иосифа '. Гностики использовали образ Марии для своих религиозно-философских построений. Так, эпизод с благовещением толковался в одной из гностических версий как явление Марии в образе архангела Гавриила самого Христа-Логоса, который вошел в нее. Автор Евангелия от Филиппа упоминает Марию, но тоже в специфическом кон­тексте, подчеркивая символику ее имени: <Ибо Мария - его мать, его сестра и его спутница>. Здесь Филипп выражает гностическую идею о преодолении земной множественности (разделенности). Биография Марии - матери Иисуса, ее реальная жизнь гностиков не интересовала.

В новозаветном Откровении Иоанна в видениях предстает женщина, рождающая в муках дитя, но образ этот может быть и совсем не связан с матерью Иисуса: ничего земного, человеческого в нем нет. Эту женщину, <облаченную в солнце>, преследует дракон, который хочет вступить в борьбу <<C прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имею­щими свидетельство Иисуса Христа> (12.1 - 17), дети этой жены - все верующие-христиане. Возможно, образ ее - отголосок Матери - святого духа арамей­ских христианских текстов (или символ истинной веры); описание ее, как и описание блудницы, сидя­щей на семиголовом звере (символ Рима), представ­ляет собой аллегорию, которая нуждается в толкова­нии, в постижении ее скрытого смысла; к реальной

женщине этот образ отношения не имеет.

В Евангелии от Марка ничего не сказано о рож­дении Иисуса, оно начинается с описания крещения, как и иудео-христианские евангелия. Поскольку для Марка деятельность Иисуса как мессии начинается с его крещения и сошествия на него святого духа, земная мать его упоминается им вскользь.

В евангелиях от Матфея и Луки приводятся несколько отличные друг от друга родословные Иоси­фа: его род возводится к Давиду, поскольку, согласно иудейским верованиям, мессия должен происходить из рода Давидидов. Когда складывались легенды о происхождении Иосифа из этого рода и конструиро­вались генеалогии, Иосиф, по всей вероятности, еще считался отцом Иисуса (хотя в арамейском варианте Евангелия от Матфея, согласно Епифанию, эта скон­струированная генеалогия отсутствовала) . Однако в тех же евангелиях излагается и начавшийся склады­ваться в период их создания миф о непорочном за­чатии Марией Иисуса от духа святого . В связи с этим мифом, призванным подчеркнуть единую сущ­ность Бога и Христа, в христианской традиции начи-

нает выделяться образ Марии.

Наиболее подробен рассказ о непорочном зача­тии в Евангелии от Луки. Автор его ввел описание благовещения - явления Марии ангела, возвестив­шего ей о чуде зачатия от святого духа. Благовеще­ние представляет собой как бы дублирование эпизода, изложенного у Луки ранее,- возвещения ангелом престарелому Захарии о рождении у него Иоанна (будущего Иоанна Крестителя). Оба действующих лица удивлены вестью, и оба спрашивают, как это может быть. Правда, затем рассказы расходятся: Захарию наказывают за сомнение, а Мария, поверив,

начинает славить Бога. Возможно, эпизод с благо­вещением введен автором Евангелия от Луки под влиянием рассказов об Иоанне Крестителе, с кото­рыми он был хорошо знаком. Он вводит в повество­вание встречу Марии с Елизаветой, женой Захарии, у которой Мария прожила три месяца перед родами. В дальнейшем изложении у Луки мать Иисуса упоми­нается в эпизоде в Иерусалимском храме (об этом эпизоде будет сказано подробнее при разборе еван-

гелия детства), но дальше практически она из еван­гельских рассказов исчезает (в трех канонических евангелиях Иисус отрекается от матери, своих уче­ников называя матерью и братьями.- Мк. 3.33 - 34; Мф. 12.48 - 50; Лк. 8.19 - 21). Мать Иисуса у <синоп­тиков> даже не названа среди присутствовавших при распятии, хотя Марк поименно перечисляет женщин, которые издали смотрели на казнь: Мария, мать Иакова-меньшого и Иосии, Мария Магдалина и Сало­мея (15.40); то же пишет и Матфей, только вместо Саломеи он упоминает мать сыновей Зеведеевых (27.56); у Луки просто сказано: <женщины, пришед­шие с Иисусом из Галилеи> (23.55). Только согласно Евангелию от Иоанна, Мария, мать Иисуса, стоит около креста, и Иисус поручает ее своему любимому ученику (имеется в виду Иоанн), от имени которого написано евангелие. В <Деяниях апостолов> упоми­нается о том, что она пребывала в молитве после казни Иисуса вместе с апостолами и братьями его (1.14). Вот практически и все сведения о ней, содер­жащиеся в каноне.

Отсутствие в новозаветной традиции сколько­нибудь достоверных сведений о матери Иисуса дало возможность противникам христиан, прежде всего ортодоксальным иудеям, выдвинуть свою версию ее жизни. Эту версию изложил Цельс в <Правдивом слове>. С ним полемизировал Ориген, приводивший из сочинения Цельса обширные цитаты. Цельс, ссы­лаясь на рассказы иудеев, писал, что Мария была пряхой (одна из наименее уважаемых женских про­фессий в античное время) и родила незаконного сына от римского солдата Пантеры. Аналогичная версия содержится и в Талмуде, где солдат назван Пандирой. В противовес этой легенде - у нас нет оснований видеть в ней какое-то историческое ядро - христиане II в. распространяли свои рассказы о богоматери, в которых происходило нарастание сверхъестественных элементов в соответствии с общим тяготением к чу­десному и традицией почитания женских божеств, уходившей своими корнями в глубокую древность, особенно на Востоке.

Подробный рассказ о детстве и замужестве Марии  содержится  в  так  называемой  <Истории  Иако­ва  о  рождении  Марии>,   или  <Книге   Иакова>,  как называл это сочинение Ориген (Com.  in Matth.  Х. 17). В   научной   литературе   это   произведение  принято называть    Протоевангелием    Иакова.    Популярность этого  произведения  была  такова,  что,  невзирая  на апокрифичность   его,   в  раннем   средневековье  оно было  переведено  на  многие  языки  (сирийский, копт­ский,   армянский);   дошли   несколько  средневековых рукописей   (с   пространной  и   краткой  редакцией); наиболее  ранний   текст  Протоевангелия   Иакова  был обнаружен  на папирусе  в Египте,  изданном в  1958 г. (папирус  Бодмера).   Там  дано   название:  <Рождение Марии.    Откровение   Иакова>.    Папирус   относится к III в., но рукопись, по-видимому,  также подверглась переработке,   некоторым   сокращениям   по  сравнению с     предполагаемым     оригиналом.    Протоевангелие Иакова,  поскольку  его  знал  Ориген,  было  написано примерно около  200 г.,  может быть  - 150  г, Неопре­деленность датировки связана с  тем, что  автор хорошо знал канонические  евангелия, следовательно,  он писал уже  после  того,  как  сложилась  письменная  новоза­ветная  традиция,  в  то  же  время  там  использованы какие-то иные источники или  устные рассказы,  в част­ности,  согласно   Протоевангелию,  Иисус   родился  в пещере. Этот вариант  легенды знал  Юстин, как  и вер­сию  о  происхождении  самой  Марии  из  рода  Давида, однако  неясно,  взял  ли  эти   сведения   Юстин   из <Книги  Иакова>  или  из  устных   рассказов,  предше­ствовавших  ее  написанию.  Вероятнее  последнее,  так как  никаких  других  данных  об   использовании  этой книги  Юстином у  нас нет.  В любом  случае Протоеван­гелие  было  создано  во   второй  половине   -  конце II в., вероятно, в Египте.

В дошедших до нас рукописях Протоевангелия имеются вставки. Так, в момент рождения Иисуса Иосиф вдруг начинает говорить от первого лица; стилистика этого отрывка расходится с остальным текстом евангелия, он введен, по-видимому, из дру­гого произведения, написанного от имени Иосифа. Относительно поздней вставкой является и молитва

Саломеи. Оба этих отрывка отсутствуют в папирусе

Бодмера.

Протоевангелие написано от имени Иакова, бра­та Иисуса и сына Иосифа от первого брака. Создание евангелия, повествующего о чудесном рождении Марии и еще более чудесном рождении Иисуса от имени очевидца Иакова, освящало легенду о непо­рочном зачатии и было своего рода скрытой полеми­кой с теми, кто не признавал рождения Иисуса от святого духа; их учение как бы опровергал один из самых почитаемых ими христианских деятелей, руко­водитель иерусалимской общины.

В целом, если не считать некоторых вставок, это произведение, написанное рукой одного автора. Ску­дость традиции привела к тому, что, за исключением мотива рождения в пещере, выражавшего идею света, засиявшего во тьме, и происхождения Марии от Давида, рассказы о котором должны были появиться в связи с учением о непорочном зачатии, автор Прото­евангелия конструировал свой рассказ на основе раз­личных источников, не имеющих прямого отношения к Марии, а также тех немногих сведений, которые содержатся в евангелиях от Луки и Матфея (главным образом от Луки), причем автор включал дословно в свой текст отрывки из этих евангелий.

Протоевангелие начинается с описания того, как будущие родители Марии Иоаким и Анна скорбят о своей бездетности. Начало это перекликается с исто­рией Самуила в Ветхом завете (1 Царств., в еврей­ском тексте - 1 Самуила), согласно которой у жены Елкана Анны (даже имя обеих женщин совпадает) не было детей, и она скорбела об этом и молилась (молитва Анны появляется и в Протоевангелии). Анна, жена Елкана, дает обет - как и мать Марии - посвятить своего ребенка богу. Итак, общее развитие сюжета заимствовано автором истории о рождении Марии из Ветхого завета. Однако автор не был, по-видимому, иудеем и не знал как следует религи­озной жизни Иудеи или, может быть, сознательно игнорировал ее: он писал в то время, когда Иеруса­лимского храма уже не существовало, основная масса иудеев находилась в рассеянии, писал он для христиан неиудеев, говоривших по-гречески. Несоответствия с бывшей когда-то исторической действительностью его не смущали, он писал историю по законам распро­батывались в христианстве II в. применительно к

образу  Христа.  Уже  в  Евангелии  от   Иоанна  Иисус

говорит  своим  ученикам,  отказываясь  от  еды: <...у

меня есть пища, которой вы не знаете... Мол  пища есть

творить   волю  Пославшего   Меня  и   совершить  дело

Его> (4.32 - 34). Правда, здесь отказ от земной пищи носит иносказательный характер, но у гностиков су­ществовало учение об особом способе питания Иисуса, связанном с иной, нечеловеческой, телесностью. Так, один из наиболее крупных теологов-гностиков, Ва­лентин, по данным Климента Александрийского, утвер­ждал, что Иисус ел и пил особенным образом, не отдавая пищи (т. е. не перерабатывая ee); сила воздержания была в нем такова, что пища в нем не разлагалась, так как он сам не подлежал разложению. Отголоски этого учения переплелись в истории о рож­дении Марии с древними языческими верованиями: боги греков пили особый напиток - нектар и пита­лись амброзией. Такое переплетение традиционных мифологических мотивов, мистики, вульгаризованных философских доктрин было характерно для <низовой словесности> и отражало определенные тенденции в развитии христианства.

Когда Марии исполняется двенадцать лет, рас­сказывается в Протоевангелии, жрецы по повелению ангела созывают старцев, чтобы вручить одному из них Марию для своего рода опеки. Так в истории Марии появляется плотник Иосиф - старец, вдовец. Образ Иосифа-старца - создание апокрифической литературы, стремившейся заполнить лакуны перво­начальных евангельских повествований, в которых Иосиф после рождения Иисуса и возвращения из Египта (по Евангелию от Матфея) не фигурирует вовсе (<родители> Иисуса упомянуты только еще один раз у Луки в рассказе о посещении ими вместе с маль­чиком Иисусом Иерусалимского храма.- 2.42 - 43). Старость Иосифа позволяла объяснить отсутствие упоминаний о нем в период деятельности Иисуса; в Евангелии от Марка жители Назарета называют Иисуса только <сыном Марии>, не упоминая имя отца (6.3). По-видимому, предполагалось, что Иосиф умер к началу проповеди Иисуса. Старость Иосифа также давала возможность ввести взрослых сыновей от первого брака ' и тем самым утвердить девствен-

ность Марии.

Иосиф был избран супругом-хранителем Марии, так как из его посоха вылетела голубка - образ, ко­торый должен был ассоциироваться в умах верующих со святым духом, сошедшим на Иисуса в виде голубя.

Даже в деталях дальнейшей жизни Марии, по концепции автора Протоевангелия, обнаружива­ется ее исключительность. Так, по жребию ей доста­ется ткать самую дорогую ткань, настоящую багря­ницу, пурпур. Как отличен этот символ от символики первых христиан, для которых в пурпур и багряницу одевались блудницы - и главная блудница - Рим, как он изображен в Апокалипсисе Иоанна '. Но пур­пур имел и скрытый, мистический смысл (во всяком случае так он толковался византийскими богосло­вами): прядение пурпура как бы возвещает <пряде­ние> тела младенца из крови матери.

Эпизод благовещения и прихода Марии к Ели­завете представляет собой детализированный и дра­матизированный (в соответствии с жанром) пересказ Евангелия от Луки с дословным повторением отдель­ных фраз. Благовещение происходит в отсутствие Иосифа, который уходит на плотницкие работы. Это должно было объяснить, почему Мария отправилась к Елизавете. У Луки в соответствующем рассказе отразилось стремление объединить легенды об Иоанне Крестителе и Иисусе, существовавшие раздельно, подчеркнуть связь между обоими проповедниками с самого их рождения; бытовая достоверность не ин­тересовала автора третьего евангелия. В Протоеван­гелии подробно описана реакция вернувшегося мужа и обнаружившего беременность своей подопечной (намек на реакцию Иосифа есть в Евангелии от Матфея, но там Мария выходит за него замуж, уже

будучи беременной, и   Иосиф хочет  тайно отпустить

ее. - 1. 18 - 19) .

По доносу книжника Анны (автор опять вводит мотив иудея-недруга, как и в начале повествования) Иосифа и Марию вызывают в храм и заставляют

пройти испытание <водою ревности>. Это  был древний

обычай, согласно которому  женщине, подозревавшейся

в  прелюбодеянии,  давали  выпить  воду,  смешанную

с  грязью'.  Если  она  без последствий  выпивала эту

смесь, то объявлялась непорочной. В рассказе <горь­кую воду> пьют оба; естественно, что Иосиф и Мария безболезненно проходят через испытание <божиим судом>.

Во всех эпизодах после замужества Марии неясно место действия. Подразумевается, что все про­исходит в Иерусалиме: вряд ли доноситель Анна бегал из Назарета к первосвященнику и обратно. лазарет здесь не фигурирует, не потому, конечно, что автор не знал о Назарете, о котором было напи­сано в новозаветных евангелиях, а потому, что для него эта деталь шла вразрез с сюжетом, в который был введен эпизод с доносом, испытанием водою, создающий драматическое напряжение, показыва­ющий книжника, стремившегося навредить еще матери Иисуса... Кроме того, автор не знал реального Наза­рета, плохо представлял себе, где именно он находит­ся. Неопределенность места действия позволяла ему ввести псевдореалистические детали, которыми он расцвечивал повествование по собственному усмо­трению.

Как и в Евангелии от Луки, Иосиф с Марией отправляются на перепись в Вифлеем (добавлена деталь - вместе с сыновьями) . В повествование вставлен эпизод, выпадающий из общего бытописа­тельного тона этого отрывка: Мария во время пути то плачет, то смеется. Когда Иосиф спрашивает ее, в чем дело, она отвечает, что видит перед глазами два народа: один рыдает, другой радуется и весе­лится. Здесь открыто противопоставлены иудеи (на­род, который рыдает: во время создания Протоеван­гелия свежа была память о страшном разгроме II иудейского восстания) и христиане из язычников (на­род, который радуется). Видение Марии отражает об­щую тенденцию Протоевангелия, но описание его выпа­дает из контекста (характерно, что в тексте сначала сказано, что Иосиф пошел сзади Марии, а потом - что он обернулся и увидел ее плачущей и смеющейся). Создается впечатление, что эти фразы взяты из какого­то другого произведения, хотя, возможно, это было сделано уже самим автором оригинала истории о рож­дении Марии.

Дальше следует описание рождения Иисуса. Иисус, согласно этому евангелию, рождается в пещере, в пустынном месте; рождение Иисуса - это рождение света, который наполняет всю пещеру. Автор исполь­зовал здесь неканоническую традицию, поскольку она имела гораздо более сильную теологическую направ­ленность, чем рождение в доме (Евангелие от Матфея) или в яслях (Евангелие от Луки, в котором подчеркнута обстановка простоты и бедности, противопоставленная высокому предназначению младенца), пещера - сим­вол тьмы, незнания, которую озаряет Свет-Иисус. Но автор Протоевангелия не мог обойти популярную среди христиан легенду об Иисусе в яслях для скота, столь близкую первым христианам из низов общества: ясли появляются у него в связи с преследованиями Ирода; Мария прячет там младенца Иисуса.

В описание рождения Иисуса введены дополни­тельные персонажи по сравнению с каноническими

текстами  -  повивальная  бабка  и Саломея  (правда, в

папирусе  Бодмера  эти  эпизоды  сокращены).  Оба этих

персонажа должны были засвидетельствовать боже­ственность и чудотворные свойства Иисуса с самого рождения.

После чуда с Саломеей следует описание покло­нения магов. Характерно, что из двух вариантов в кано­нических евангелиях: поклонения пастухов у Луки и поклонения магов у Матфея автор выбирает версию Матфея, хотя в целом он больше следует рассказу Луки (встреча Марии с Елизаветой, благовещение, перепись в Вифлееме): маги - восточные мудрецы и прорицатели, приносящие богатые дары, были ближе тенденции автора - представить Иисуса с момента рождения общемировым божеством, в которого уверо­вали пришедшие издалека восточные прорицатели, так же как тенденции Евангелия от Луки больше соот­ветствовали бедные пастухи, первыми приветствовав­шие рождение мессии. Весь эпизод с магами и Иро­дом - близкий к тексту пересказ соответствующего места у Матфея с небольшими отклонениями (Ирод представлен грозным правителем, заседающим в прето­рии и допрашивающим первосвященников и книжни­ков).

На преследованиях Ирода и попытке спасти от них  Иисуса  кончается  собственно  история  Марии Дальше следует совсем другой сюжет, связанный с Иоанном Крестителем и гибелью его отца Захарии Эта  история  взята  из  сказаний  об  Иоанне  Крестителе и  не  имеет  отношения  к  истории  Марии.  По  всей ве­роятности, она отсутствовала в оригинале, так как Ориген  не  знает  версии,  приведенной   в  Протоеванге­лии,  об  убийстве  Захарии   в  храме,   хотя  ссылается на  <Книгу  Иакова>,  говоря  о  братьях  Иисуса  Присое­динена   она   была  к   первоначальному  тексту   еще  в поздней  античности  (легенды  о  спасении   Елизаветы  в горе   и  смерти   Захарии  были   широко  распространены в  средние  века)  .  В  этой  истории  усилен  чудесный, сказочный  элемент:  гора  расступается   перед  Елизаве­той  и  скрывает  ее  вместе  с младенцем  Гибель Захарии не   имеет  основы   в  канонических   текстах  Возможно, она  сконструирована  автором  в  связи со  словами, ска­занными   Иисусом   в   Евангелии   от   Матфея  (23.35), где  он   призывает  на   головы  книжников   и  фарисеев всю  кровь  праведную  <от  крови  Авеля   праведного  до крови   Захарии,  сына   Варахиина,  которого   вы  убили междч   храмом   и  жертвенником>   '  Кто   такой  Заха­рия,  сын  Варахии,  было неясно  христианам II  в. Автор истории о гибели  Захарии связал  эту гибель  с преследо­ваниями Ирода, требовавшего выдачи маленького Иоанна  '.  По   приказанию  Ирода   Захария,  выведенный в  качестве  первосвященника (хотя,  согласно каноничес­кой  традиции,  он  был  жрецом,  выполнявшим  свои  обя­занности  в  черед  с  другими,-  <из  Авиевой  череды>), был убит за отказ сказать, где его сын; его  кровь чудес­ным  образом  окаменела,  чтобы свидетельствовать  о пре­ступлении.   История  Захарии   связывается  в   конце  с историей   Иисуса   введением    первосвященника   Симео­на, которого избирают на место убитого Захарии В   Протоевангелии  сказано,   что  этому   Симеону  было предсказано, что он не умрет, пока не увидит Христа Здесь   повествование   опять  использует   Евангелие  от Луки,  где  говорится  о  человеке  по  имени  Симеон, которому  было  дано   такое  предсказание   (автор  Про­тоевангелия   искусственно   делает   его  первосвященни­ком,  выбранным  после  гибели  Захарии,   чтобы  связать обе   части  повествования   и  иметь   возможность  вер­нуться к Иисусу),

Кончается апокриф словами Иакова, который объявляет себя автором повествования, он вернулся в Иерусалим после смерти Ирода, а до тех пор скрывал­ся в пустыне. Неясно, почему он должен был скры­ваться: ведь Ирод разыскивал младенцев, чтобы унич­тожить будущего царя иудейского, а не взрослых. Возможно, здесь речь идет об Ироде Антипе, а воз­можно, с именем Иакова связано предание о его пре­бывании в пустыне (может быть, реальный Иаков имел отношение к эбионитам-ессеям?), и автор Про­тоевангелия для достоверности ввел эту деталь.

В целом Протоевангелие Иакова представляет собой смешение различных христианских легенд, paв­но как и привнесенных в христианство представлений о древних античных божествах. В Протоевангелии Иакова нарративный элемент превалирует над теоло­гическим, но и там под бытовыми деталями (или, точнее, якобы бытовыми) и сказочными чудесами про­слеживается вероучительная тенденция, связанная с идеей Иисуса-божества, чьи чудесные свойства были присущи еще его матери. В этом произведении ощу­шается своеобразно переработанное влияние гности­ков. Это было не просто занимательное чтение, OHO отвечало религиозным запросам основной массы хри­стиан, для которых были непонятны догматические споры сторонников гностицизма и ортодоксального направления: они приспосабливали учения, подчас враждебные друг другу, к своему восприятию христи­анства.

Протоевангелие Иакова было создано в среде, в которой знали и почитали новозаветные евангелия, однако они не воспринимались еще как <канони­ческие>: с их текстом можно было достаточно вольно обращаться, дополнять, изменять порядок повествова­ния. Эпизод рождения Христа в пещере показывает, что наряду с новозаветной почиталась и иная тра­диция.

История рождения Марии пользовалась необы­чайной популярностью среди христиан в поздней ан­тичности и средневековье. Церковь не могла признать Протоевангелие каноническим: оно было создано слиш­ком поздно, сказочные детали, хотя и перетолко­ванные богословами, контрастировали с повествова­нием евангелий Нового завета. Против этого сочине-

ния резко выступил Иероним; в У в. оно было вклю­чено в список запрещенных книг. Особенно сильной была оппозиция против него в западной церкви вплоть до XVI в. Пий V исключил из латинского требника службу Иоакима, однако затем она была восстановлена. Особенно популярно было Протоеван­гелие на Востоке: оно читалось, толковалось, дало основание для ряда Богородичных праздников, в частности - рождества богородицы, введения во храм. Но и на Востоке оно иногда упоминается в списках <отрешенных книг>. На Русь <Иаковлева повесть> пришла в XI1 в.; еще в XIV в. эта повесть встречается в списках запрещенных книг '. Формирование культа богоматери способствовало популярности этого апо­крифа. Почитание Марии впитало в себя элементы мистериального культа Великой матери - божества, которое объединяло образы различных языческих бо­гинь (Исиды, Кибелы, Астарты, Артемиды и др.), воспринимавшихся как ее ипостаси. Это божество в глазах его почитателей было не только властителем всего живого, но и носителем высшей справедливости, защитником людей ' . Эта последняя черта особенно ярко выступила затем в культе богоматери-заступницы.

Протоевангелие   Иакова   положило                                 начало   для

создания различных легенд о Марии: в конце IV в. появился анонимный апокриф <Об успении Марии>, написанный в том же ключе, что и Протоевангелие. В нем рассказывалось об успении (не о смерти) и вознесении ее на небо. В апокрифе содержится опи­сание множества чудес: сам Иисус с ангелами спус­тился на облаке, чтобы принять ее душу. Но душа лишь временно покинула тело богоматери (отсюда понятие <успения>), затем душа ее снова воссоеди­нилась с телом, и Мария вознеслась на небо, обретя новую, преображенную сущность. Как и в Протоеван­гелии Иакова, в сказании об успении Марии отдельные реалистические детали (например, там рассказыва­лось, что апостол Фома опоздал на похороны Марии и захотел проститься с ней) сочетаются с религиозной символикой, использовавшей образы Нового завета. Так, о предстоящем успении Марии возвещает архан­гел Гавриил - тот, кто возвестил ей рождение Иисуса. Тем самым весть о смерти становится вестью о чуде

нового рождения, которое  должно произойти  с нею...

О воскресении Марии апостолы узнают так же, как ученицы Христа узнали в евангелиях о его воскресе­нии,- они открывают по просьбе Фомы гробницу Марии и находят ее пустой. Такой повтор был связан с тем, что автор не имел в своем распоряжении тра­диции о последних годах жизни Марии и создавал свое сказочно-богословское произведение, используя историю Иисуса и наполняя ее символикой, подчерки­вавшей божественность Марии в отличие от осталь­ных, даже самых праведных, святых и мучеников. Не­смотря на столь позднее появление апокрифа об успении Марии, с конца У в. церковь празднует успе­ние богоматери.

Протоевангелие Иакова и восходящие к нему ска­зания отражают изменения, происшедшие в верованиях христиан в течение первых веков существования их учения. В основе этих изменений лежали как влияние древних языческих культов, многие элементы которых впитало христианство, так и особенности социальной психологии самих христиан. Эти особенности еще более ярко выступают в апокрифе о детстве Иисуса, разбор которого будет представлен в следующей главе.

История Иакова

о рождении Марии (1)

I. В двенадцати коленах Израиля был некто Иоаким, очень богатый человек, который приносил двойные дары Богу, говоря: Пусть будет от богатства моего всему народу, а мне в отпущение в умилостив­ление Господу. Наступил великий день Господнен (2)

когда сыны  Израиля приносили  свои дары.  И выступил

против  него  (Иоакима)  Рувим,  сказав:  Нельзя тебе

приносить дары  первому, ибо  ты не  создал потомства

Израилю. И огорчился очень Иоаким, и стал смотреть родословную двенадцати племен народа, говоря: по­ищу в двенадцати коленах Израиля, не я ли один не дал потомства Израилю. И исследовав, выяснил, что все праведники оставили потомство Израилю. Вспом­нил он и об Аврааме, как в его последние дни Бог даровал ему сына Исаака. И столь горько стало Иоакиму, и не пошел он к жене своей, а ушел в пусты­ню, поставил там свою палатку и постился сорок дней и сорок ночей, говоря: не войду ни для еды, ни для питья, пока не снизойдет ко мне Господь, и будет мне едою и питьем молитва.

II. А жена его Анна плакала плачем и рыданием рыдала, говоря: оплачу мое вдовство, оплачу мою без­детность. Но вот настал великий день Господнен, и сказала ей Юдифь, служанка ее: До каких пор будешь ты терзать душу свою? Ведь настал великий день Госчоднен, и нельзя тебе плакать. Возьми головную повязку, которую мне дала госпожа за работу: не подобает мне носить ее, ибо я слуга, а повязка несет знак царственности (3), Анна ответила: отойди от меня,

не  буду  я  этого делать:  Господь унизил  меня. Не

соблазнитель ли внушил тебе прийти, чтобы и я совер­шила грех вместе с тобою? И ответила Юдифь: Зачем

я буду тебя уговаривать? Господь закрыл твое лоно, чтобы у тебя не было потомства в Израиле. И огор-

чилась очень Анна, но сняла свои одежды, украсила свою голову, надела одежды брачные и пошла в сад, гуляя около девятого часа, и увидела лавр, и села под ним и начала молиться Господу, говоря: Бог моих отцов, благослови меня и внемли молитве моей, как благословил ты Сарру и дал ей сына Исаака.

III. И, подняв глаза к небу, увидела на дереве гнездо воробья и стала плакать, говоря: Горе мне, кто породил меня? Какое лоно произвело меня на свет? Ибо я стала проклятием у сынов Израиля, и с осмеяни­ем меня отторгли от храма. Горе мне, кому я подобна? Не подобна я птицам небесным, ибо и птицы небесные имеют потомство у тебя, Господи. Не подобна я и тва­рям бессловесным, ибо и твари бессловесные имеют потомство у тебя, Господи. Не подобна я и водам этим, ибо и воды приносят плоды у тебя, Господи. Горе мне, кому подобна я? Не подобна я и земле, ибо земля приносит по поре плоды и благословляет тебя, Господи.

IV. И тогда предстал пред ней ангел Господнен и сказал: Анна, Анна, Господь внял молитве твоей, ты зачнешь и родишь, и о потомстве твоем будут говорить во всем мире. И Анна сказала: Жив Господь Бог мой! Если я рожу дитя мужского или женского пола, отдам его в дар Господу моему, и оно будет служить Ему всю свою жизнь. И пришли вестника два и сказали ей: муж твой, Иоаким, идет со своими стадами: ибо ангел явился к нему и возвестил: Иоаким, Иоаким, Бог внял молитве твоей. Иди отсюда, ибо жена твоя Анна за­чнет во чреве своем. И пошел Иоаким, и приказал пастухам своим, сказав: приведите десять чистых без пятен агниц, будут они для Господа Бога моего, и при­ведите мне двенадцать молодых телят, и будут они для жрецов и старейшин, и сто козлят для всего наро­да. И вот Иоаким подошел со своими стадами, и Анна, стоявшая у ворот, увидела Иоакима идущего, и, под-

бежав, обняла его, и сказала: Знаю теперь, что Гос­подь благословил меня: будучи вдовою, я теперь не вдова, будучи бесплодною, я теперь засну! И Иоаким в тот день обрел покой в своем доме.

V. Утром он понес свои дары, говоря: Если Господь смилостивился ко мне, то золотая пластина (4)

жреца  покажет  мне.  И  принес  Иоаким свои  дары, и

смотрел пристально на пластину, подошедши к жерт­веннику Господню, и не увидел греха в себе. И сказал Иоаким: теперь я знаю, что Господь смилостивился ко мне и отпустил мне все грехи, и вышел из храма, оправданный, и пошел в дом свой. Между тем прошли положенные ей месяцы, и Анна в девятый месяц ро-

дила и спросила повивальную бабку: кого я родила? Ответила та: дочь. И сказала Анна: возвысилась душа моя в этот день, и положила дочь. По прошествии дней Анна поправилась, и дала грудь ребенку, и на­звала ее Мария.

VI. Изо дня в день крепло дитя, и, когда ей ис­полнилось шесть месяцев, поставила ее мать на землю, чтобы попробовать, сможет ли она стоять, и она, пройдя семь шагов, вернулась к матери. Мать взяла ее на руки и сказала: Жив Господь Бог мой, ты не будешь ходить по этой земле, пока я не введу тебя в храм Господнен. И устроили особое место в спальне дочери, и запрещено было туда вносить что-либо не­чистое, и призвала (Анна) непорочных дочерей иудей­ских, чтобы они ухаживали за нею. Когда исполнился девочке год, Иоаким устроил большой пир и созвал жрецов, книжников и старейшин и весь народ Изра­ильский. И принес свою дочь жрецам, и те благосло­вили ее, сказав: Бог отцов наших, благослови это дитя и дай имя славное во всех родах (5). И сказал народ, Да

будет  так! И  затем поднес  ее к  первосвященникам (6),

и они благословили ее, сказав: Бог всевышний, снизой­ди к ребенку сему и дай высшее и непреходящее бла­гословение.

И взяла ее мать в чистое (святое) место в спаль­не и дала ей грудь. И воспела Анна песнь Господу, говоря: Воспою песнь Господу(7), ибо он снизошел ко

мне,  и  избавил  меня  от  поношений  моих  врагов, и

даровал  мне  плод справедливости  своей, единственный

и  столь  многим обладающий  перед глазами  его (8). Кто

сообщит   сынам  Рувима,   что  Анна   кормит  грудью?

Слушайте, слушайте, двенадцать колен Израиля, Анна кормит грудью! Когда пир кончился, гости разошлись, радуясь и вознося хвалу Богу Израиля.

VII. Шли месяцы за месяцами, и исполнилось ребенку два года. И сказал Иоаким: Отведем ее во

храм  Господнен,  чтобы  исполнить   обед  обещанный,

чтобы Господь  вдруг не  отверг нас  и не  сделался бы

наш  дар  Ему  неугоден.  И  сказала   Анна  дождемся

третьего года ее,  чтобы ребенок  не стал  искать отца

или мать. И сказал Иоаким: Дождемся. И вот испол­нилось ребенку три года, и сказал Иоаким: позовите непорочных дочерей иудейских, и пусть они возьмут светильники и будут стоять с зажженными (светиль­никами), чтобы дитя не воротилось назад и чтобы по­любила она в сердце своем храм Господнен. И сделали так по дороге к храму Господню. И жрец принял ее и, поцеловав, дал благословение, сказав: Господь воз­величит имя твое во всех родах, ибо через тебя явит Господь в последние дни сынам Израиля искупление. И посадил ее на третьей ступени у жертвенника, и

сошла на нее благодать Господня, и она прыгала от радости, и полюбил ее весь народ Израиля.

VIII. И ушли ее родители, удивляясь и вознося хвалу Господу, что дочь их не повернула назад. Нахо-

дилась  же  Мария  в  храме  Господнем  как  голубка и

пищу принимала из руки ангела. Когда же ей исполни­лось двенадцать лет, стали советоваться жрецы, го­воря: вот исполнилось Марии двенадцать лет в храме Божием, что будем делать с нею, чтобы она каким-ли­бо образом не осквернила святынь? И сказали перво­священнику: ты стоишь у алтаря Господа, войди и вознеси молитву о ней, и что Господь объявит тебе, то и сделаем. И первосвященник, надев додекакодон (9),

вошел в Святая святых и возносил молитву о ней, и вот явился ангел Господен и сказал: Захария, 3аха­рия, пойди и созови вдовцов из народа, и пусть они принесут посохи, и, кому Господь явит знамение, тому она станет женою (сохраняя девичество). И пошли вестники по округе Иудейской, и труба Господня возгласила, и все стали сходиться.

IX. Иосиф, оставив топор, тоже пришел на место, где собирались. И, собравшись, отправились к перво­священнику, неся посохи. Он же, собрав посохи, во­шел в святилище и стал молиться. Помолившись, он взял посохи, вышел, раздал каждому его посох, но знамения не было на них. Последним посох взял Иосиф, и тут голубка вылетела из посоха и взлетела Иосифу во славу. И сказал жрец Иосифу: Ты избран, чтобы принять к себе и блюсти деву Господа. Но Иосиф возражал, говоря: у меня уже есть сыновья, и я стар, а она молода, не хочу быть посмешищем у сынов Израиля. И сказал жрец Иосифу: Побойся Бога, вспомни, как наказал Бог Датана, Абирона и Корея (10),

как земля разверзлась и они были поглощены за ослу­шание. И, испугавшись, Иосиф взял Марию, чтобы

блюсти ее. И сказал Иосиф Марии: Я взял тебя из храма Господня, и теперь ты остаешься в моем доме, я же ухожу для плотничьих работ, а потом вернусь к тебе (когда Господу будет угодно): Бог да сохранит тебя!

Х. Тогда было совещание у жрецов, которые ска­зали: сделаем завесу для храма Господня. И сказал первосвященник: соберите чистых дев из рода Давидо­ва. И пошли слуги, и искали, и нашли семь дев. И пер­восвященник вспомнил о молодой Марии, которая была из рода Давида и была чиста перед Богом. И слуги пошли и привели ее. И ввели девиц в храм Господнен. И сказал первосвященник: бросьте жребий, что кому прясть: золото, и амиант (11), и лен, и шелк и

гиацинт,  и  багрянец  и  настоящий пурпур.  И выпали

Марии настоящий пурпур и багрянец, и, взяв их, она вернулась в свой дом. В это время Захария был немым, заменял его Самуил (пока не стал Захария снова говорить). А Мария, взяв багрянец, стала прясть.

XI. И, взяв кувшин, пошла за водой; и услышала голос, возвещающий: Радуйся, благодатная! Господь с тобою., благословенна ты между женами(12). и стала

оглядываться  она, чтобы  узнать, откуда  этот голос.

И, испугавшись, возвратилась домой, поставила кув­шин и, взяв пурпур, стала прясть его. И тогда пред­стал перед нею ангел Господнен и сказал: <Не бойся, Мария, ибо ты обрела благодать у Бога и зачнешь по слову Ero>. Она же, услышав, размышляла, говоря са­ма себе: <Неужели я зачну от Бога живого и рожу, как женщина любая рожает?> И сказал ангел: не так, Мария, но сила всевышнего осенит тебя, потому и рожденное тобой Святое наречется сыном Всевышнего. И наречешь ему имя Иисус, ибо Он спасет народ свой. И сказала Мария: Я - раба Господа, да будет мне по слову твоему.

XII. И окончила она прясть багрянец и пурпур и отнесла первосвященнику. Первосвященник благос­ловил ее и сказал: Бог возвеличил имя твое, и ты будешь благословенна во всех народах на земле. Об­радовавшись, Мария пошла к родственнице своей Елизавете. И постучала в дверь, Елизавета же, услы­шав, перестала (прясть) багрянец, побежала к двери

и,  открыв,  увидела  Марию  и благословила  ее, сказав:

за  что  мне  это  (дано),  что  пришла  матерь  Господа

моего  ко  мне (13).  Ибо  находящийся  во   мне  младенец

взыграл  и  благословил  тебя.   А  Мария   не  постигла

тайны, которые открыл ей  архангел Гавриил,  и подня-

ла  глаза  к  небу и  сказала: кто  я, Господи,  что все

народы земли меня благословляют? И прожила у Ели­заветы три месяца (14). Между тем ее чрево день ото

дня увеличивалось, и Мария в страхе вернулась к себе в дом и пряталась от сынов Израиля. Было же ей шестнадцать лет (15), когда совершались таинства эти.

XIII. Шел уже шестой месяц (ее беременности), и то-да Иосиф вернулся после плотничьих работ и, войдя в дом, увидел ее беременною. И ударил себя по

лицу, и упал ниц,  и                    плакал  горько, говоря:  как теперь

буду  я  обращаться                   к  Господу  Богу  моему,  как  буду

молиться  о  девице                    этой,  ибо  я  привел  ее  из храма

девою  и  не  сумел                    соблюсти?  Кто  обманул  меня?  Кто

причинил  зло  дому                  моему  и  опорочил  деву?  Не  слу-

чилось  ли  со  мною  то  же, что  с Адамом?  Как тогда,

когда  Адам  славословил   (Господа),  явился   змей,  и

увидел  Еву  одну, и  обольстил ее,  так произошло  и со

мною.  И  встал  Иосиф,  и   позвал  Марию,   и  сказал:

Ты, бывшая на попечении Божием, что же ты сделала и забыла Господа Бога своего? Зачем осквернила свою душу, ты, которая выросла в Святая святых и пищу принимала от ангела? Она тогда заплакала горько и сказала: чиста я и не знаю мужа. И сказал ей Иосиф: Откуда же плод в чреве твоем? Она ответи­ла: Жив Господь Бог мой, не знаю я, откуда.

XIV. И Иосиф испугался, и успокоен был ею, и стал, думать, как поступить с ней. И говорил Иосиф:

если  я  утаю грех  ее, то  стану нарушителем  Закона, а

если расскажу о нем сынам Израиля, то предам невин­ную кровь на смерть. Что же мне сделать с нею? Отпущу ее втайне (из дому). И наступила ночь, И ан-

гел Господнен явился ему во сне и сказал: не бойся за деву: ибо то, что в ней, от Духа святого: родит она

Сына, и ты назовешь его Иисусом. Ибо Он спасет народ свой от наказания за грехи. И проснулся Иосиф, и прославил Бога Израиля, пославшего ему благодать, и оставил ее (Марию).

XV. Тогда пришел к нему книжник Анна и спро­сил, почему ты не был на собрании? И ответил Иосиф: я устал с дороги и хотел отдохнуть первый день. И повернулся Анна и увидел беременную Марию. И побежал к первосвященнику и сказал ему: Иосиф, которого ты почитаешь (праведным), поступил против Закона. И сказал первосвященник: Что же случилось? И Анна книжник сказал: деву, которую он взял из храма Господня, он опорочил, нарушил брак и не ска­зал об этом сынам Израиля. И спросил первосвящен­ник: Так сделал Иосиф? И книжник Анна сказал: отправь слуг и узнаешь, что она беременна. И отпра­вили слуг, и они увидели ее, как он говорил, и привели ее с Иосифом в суд. И сказал первосвященник, Мария, что же ты совершила? Зачем опорочила душу свою и за­была о Господе боге своем? Жившая в Святая святых, пищу принимавшая от ангела, слушавшая пение из уст его, радовавшаяся перед ним, зачем ты это сделала? Она же, горько плача, сказала: Жив Господь Бог мой, я чиста перед ним и не знаю мужа. И сказал первосвященник Иосифу: Зачем ты это содеял? И от­ветил Иосиф: Жив Господь Бог мой, я чист перед ней. И сказал первосвященник: не свидетельствуй ложно, но говори правду. Ты нарушил брак, и не сообщил сынам Израиля, и не склонил головы своей перед ру­кой Господа, чтобы он благословил потомство твое. Иосиф же молчал.

XVI. И сказал первосвяшенник: Отдай леву, ко­торую ты взял из храма Господня. Иосиф же запла­кал. Тогда сказал первосвященник: дам вам напиться водой обличения перед Господом, и Бог явит грехи ваши перед вашими глазами. И, взяв (воду), он напоил Иосифа и отправил его на гору, и вернулся он невредим. Напоил так же Марию и отправил ее на гору, и она вернулась невредима. И тогда народ уди­вился, что не обнаружилось в них греха. И сказал первосвященник: если Господь Бог не явил ваш грех, то я не буду судить вас. И отпустил их. И Иосиф взял Марию и пошел домой, восхваляя Господа и радуясь.

XVI1. Тогда вышло указание от цезаря Августа совершить перепись в Вифлееме. Иудейском. И сказал Иосиф: сыновей своих запишу. Но что делать мне с этой девой? Кем записать ее? Женою? Мне стыдно. Дочерью? Но все сыны Израиля знают, что она мне не дочь. Да покажет день Господнен, что будет угодно Господу. И посадил ее на осла оседланного и повел его один сын, а Иосиф с другим сыном пошел за ни­ми. И прошли три мили (16). И посмотрел (в тексте -

обернулся) Иосиф и увидел, что она печальна и поду­мал, что находящийся в ней плод печалит ее. Потом опять посмотрел Иосиф и увидел, что она радостна, и спросил ее: Мария, отчего я вижу твое лицо то груст­ным, то веселым? И Мария ответила Иосифу: Оттого, что я вижу перед глазами два народа, один плачет и ры­дает, другой радуется и веселится. И прошли половину пути, и сказала ему Мария: сними меня с осла, ибо то, что во мне, заставляет меня идти. И он снял ее с осла и сказал ей: куда мне отвести тебя и скрыть позор твой? Ибо место здесь пустынно.

XVIII. И нашел там пещеру, и привел ее, и оста­вил с ней сыновей своих, и пошел искать повивальную

бабку в округе Вифлеема..

И вот я, Иосиф (17), шел и не двигался. И посмот­рел на воздух и увидел, что воздух неподвижен, по­смотрел на небесный свод и увидел, что он остановил­ся и птицы небесные в полете остановились, посмотрел на землю и у-видел поставленный сосуд и работников, возлежавших подле, и руки их были около сосуда, и вкушающие (пищу) не вкушали, и берущие не бра­ли, и подносящие ко рту не подносили, и лица всех были обращены к небу. И увидел овец, которых гнали, но которые стояли. И пастух поднял руку, что­бы гнать их, но рука осталась поднятой. И посмотрел на течение реки и увидел, что козлы прикасались к воде, но не пили, и все в этот миг остановилось.

XIX. И увидел я женщину, спускающуюся с горы, которая сказала мне: человек, куда ты идешь? Я отвечал: ищу повивальную бабку. В ответ она спро­сила меня: Ты из Израиля? И я сказал ей: Да. Она же сказала: А кто такая, кто рожает в пещере? Я от­вечал: Она обручена со мной. И она сказала: Она не жена тебе? Тогда ответил я: Это Мария, которая вы­росла в храме Господнем, и я по жребию получил ее в жены, но она не жена мне, а зачала от Духа святого. И сказала ему бабка: Правда ли это? И ответил Иосиф: пойди и посмотри. И бабка повивальная пош­ла вместе с ним (18). И встали они у пещеры, и облако

сияющее  появилось  в  пещере.  И  сказала  бабка:  душа

моя возвеличена, глаза мои увидели чудо, ибо роди­лось спасение Израилю. И облако тогда отодвинулось от пещеры, и в пещере засиял такой свет, что они не могли вынести его, а немного времени спустя свет исчез и явился младенец, вышел и взял грудь матери своей Марии. И воскликнула бабка, говоря: Велик для меня день этот, ибо я узрела явление небывалое. И вышла она из пещеры, и встретила Саломею (19), и

сказала ей: Саломея, Саломея, я хочу рассказать тебе о явлении чудном: родила дева и сохранила девство свое. И сказала Саломея: Жив Господь Бог мой, пока не протяну пальца своего и не проверю девства ее, не поверю, что дева родила.

ХХ. И только протянула Саломея палец, как вскрикнула и сказала: Горе моему неверию, ибо я осмелилась искушать Бога. И вот моя рука отнимается как в огне. И пала на колени перед Господом, говоря: Господь Бог отцов моих, вспомни, что я из семени Ав­раама, Исаака и Иакова, не осрами меня перед сына­ми Израиля, но окажи мне милость ради бедных: ибо Ты знаешь, что я служила Тебе во имя Твое и от Тебя хотела принять воздаяние (20). И тогда предстал перед

нею  ангел  Господнен,  и  сказал ей:  Саломея, Саломея,

Господь внял тебе, поднеси руку свою к младенцу и подержи его, и наступит для тебя спасение и радость. И подошла Саломея, и взяла младенца на руки, сказав: поклонюсь ему, ибо родился великий царь Израиля. И сразу же исцелилась Саломея и вышла из пещеры спасенною.

XXI. И Иосиф приготовился идти (дальше) в Иудею. А в Вифлееме Иудейском была большая смута, ибо пришли маги (21) и спрашивали: где родив­шийся царь иудеев? ибо мы увидели его звезду на востоке и пришли преклониться перед Ним (22). И, ус-

лышав  это,  Ирод  встревожился  и  послал слуг  за ма-

гами (23).  Потом  созвал  первосвященников   и  спрашивал

их в претории (24), где должен родиться Христос соглас­но писанию? Ответили ему: в Вифлееме Иудейском,

ибо так написано, и отпустил их. И спрашивал потом магов, говоря им: Какое знамение видели вы о рож­дении царя? И отвечали маги: мы видели звезду боль­шую, сиявшую среди звезд и помрачившую их, так что

они почти не были заметны, и так мы узнали, что родился царь Израиля, и пришли преклониться перед Ним. И сказал Ирод: пойдите и поищите, и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне поклониться ему. И пошли маги. И звезда, которую они видели на востоке, шла перед ними, пока не пришли они к пеще­ре, и остановилась перед входом в пещеру. И увидели маги Младенца с матерью Его Марией, и, открыв сок­ровища свои, поднесли Ему в дар золото, ладан и мирру. И, получив откровение от ангела не возвра­щаться в Иудею, пошли в страну свою иным путем.

XXII. Тогда Ирод понял, что маги обманули его, и, разгневавшись, послал убийц, говоря им: убейте

младенцев  от  двух  лет и  младше. И  Мария, услышав,

что  избивают  младенцев,  испугавшись,  взяла ребенка

своего  и,  запеленав,  положила  в  воловьи ясли (25).

А Елизавета (26), услышав, что ищут Иоанна (сына ее), взяла его и пошла на гору. И искала места, где спря-

тать его, но не нашла. И воскликнула громким голо­сом, говоря: гора Бога, впусти мать с сыном, и гора раскрылась и впустила ее. И свет светил им, и ангел Господнен был вместе с ними, охраняя их.

XXIII.  Ирод же  тем временем  разыскивал Иоан-

на и отправил слуг к Захарии, говоря: Где спрятал ты своего сына? Он же ответил, сказав: Я слуга Бога, на­хожусь в храме и не ведаю, где сын мой. И слуги пришли и рассказали это Ироду. И Ирод в гневе ска­зал: сын его будет царем Израиля. И отправил к нему опять (слуг), говоря: скажи правду, где сын твой? Ибо знай, что твоя жизнь в моей власти. И Захария ответил: Я свидетель (мученик) Божий (27), если проль-

ешь кровь мою, Господь примет душу мою, ибо непо­винную кровь ты прольешь перед храмом. И перед рассветом Захария был убит, а сыны Израиля не зна­ли, что его убили.

XXIV. И во время (обряда) целования собра­лись жрецы и не встретил их, согласно обычаю, Заха­рия с благословением. И жрецы, стоя, ждали Захарию, чтобы совершить молитву и прославить Всевышнего. Но так как он не появлялся, все они прониклись стра­хом. И один из них дерзнул войти (в святилище) и увидел у алтаря кровь запекшуюся, и голос возвестил: убит Захария, и кровь его не исчезнет до тех пор, пока не придет отмщение. Услышав такие слова, испугался жрец и, выйдя, рассказал другим жрецам. И они ре­шились войти и увидели, что там было, и стены храма возопили, и жрецы сами разорвали одежды свои; но тела его не нашли, только кровь, сделавшуюся как камень, и объятые ужасом вышли и возвестили наро­ду, что убит Захария. И услышали все колена народа, и плакали и рыдали о нем три дня и три ночи. После трех дней жрецы стали советоваться, кого сделать вместо него, и жребий пал на Симеона. Это ему было возвещено Святым духом, что он не умрет, пока не у-з­рит Христа живого (28).

XXV. А я, Иаков, который написал этот рассказ в Иерусалиме, во время смуты скрывался в пустыне до тех пор, пока не умер Ирод и смута не стихла в Иерусалиме. Славлю Господа Бога, даровавшего мне премудрость, чтобы описать это. Да будет благодать его для всех, боящихся Господа нашего Иисуса Христа.

Комментарии

История Иакова о рождении Марии

1 Текст см.: Amann Е. Le Protoevangelie de Jacques et ses remaniemant latenes. Р., 1910; папирусный вариант опубликован: Tezutz М. Bodmer Papyros V.: Nativite de Marie. Cologne; Geneve,

1958.

2 Неясно, о каком празднике идет речь. Возможно, сам ав­тор не знал системы иудейских празднеств или просто игнорировал их.

3 По-видимому, подразумевается повязка в виде диадемы, которая по традиции воспринималась как головное украшение, снязанное с царской властью.

4 Золотая пластинка на кидаре (митре) - головном уборе первосвященника (<И сделай полированную дощечку из чистого зо­лота, и вырежь на ней, как вырезывают на печати: <Святыня Гос­подня>. И прикрепи ее шнуром голубого цвета к кидару (в тексте Септуагинты - к митре.- Сост.) так, чтобы она была на передней стороне кидара>.- Исх. 28.36 - 37). Каким образом пластина должна была явить милость или немилость бога, из текста неясно.

5 Ср. слова из молитвы Марии в Евангелии от Луки: <Ибо отныне будут ублажать меня все роды> (1.48).

6 В греческом тексте - архиереям; архиерей - обычное обозначение первосвященника; однако, как явствует из дальней-

шего  текста,  в  Иерусалимском  храме  был   один  первосвященник;

но  автор  здесь,  как  и в  других местах,  пренебрегает точностью

деталей,  связанных  с  иудейской  обрядностью и  организацией, тем

более  что  ко  времени  создания   Протоевангелия  храма   уже  не

существовало.

7 Песнь Анны составлена на основе приведенного в Еванге­лии от Луки восхваления, которое произносит Мария: <Величит душа моя Господа.. что призрел Он на смирение рабы Своей...> (1.47 - 48)

8 Ср книгу Амоса (6.12) из Ветхого завета, где приведено выражение <плод справедливости> (в Септуагинте - правды), вы-

ражение это, вероятно, заимствовано  из Амоса,  но оно  могло иметь

гностический  оттенок: в  Евангелии от  Филиппа есть  образ Истины,

которую  сеют  и  убирают  (т.  е.  истина  дает  плоды)  Этот плод

назван  единственным (т  е. уникальным)  и в  то же  время дословно

многобогатым (xxxxxxxxxxxx) - намек на дальнейшую судьбу Ма­рии

9  Додекакодон  - специальное                                  одеяние              первосвященника,

украшенное по подолу <позвонками> (Исх 28.33)

10 Датан, Абирон, Корей - согласно рассказу ветхозанетной Книги чисел, это люди, выступившие против Моисея. Они упрекали его в том, что он привел их не в ту землю, в которую обещал

В наказание земля разверзлась и поглотила Корея и его сторон­ников.

11 Здесь перечислена пряжа разных цветов: амиант и гиа­иинт - по камням (амиант - асбест, вероятно, зеленоватого цвета,

гиацинт  -  красный).   Cp.;  <И   все  женщины,   мудрые  сердцем,

пряли  пряжу  голубого,  пурпурного и  червленого (т  е. багряного)

цвета> (Исх. 35.26).

12  В Евангелии от Луки приведены те же самые слова (1.28)

13  См.: Лк. ! 43

14 Встреча Марии с Елизаветой и пребывание у нее Марии описано в Евангелии от Луки (1.56)

15 В канонических евангелиях возраст Марии не указан.

16 Миля (греч. хххххх) - римская миля, равная 1,4 км.

17 По стилистике этот отрывок отличается от предшествую­щего и последующего текста. Смысл описания - подчеркнуть

таинство  рождения  Иисуса,  во  время  которого  природа   и  люди

замирают;  в мире  происходит только  одно свершение  - рождение

сына божия.

18 В кратком варианте: <И он нашел женшину, спускавшую­ся с холма, и взял ее с собой, и сказала повивальная бабка: А кто

такая,  кто  рожает в  пещере? Он  ответил: Мария  обручена мне,

но она зачала от Святого духа,  после того,  как выросла  в храме.

И повивальная бабка пошла с ним>. По-видимому, этот разговор казался первым читателям недостаточно выразительным, и в даль­нейшем он был дополнен.

19 Саломея упомянута в числе женшин, присутствовавших при казни Иисуса и пришедших ко гробу (Мк. 15.40; !6.1) Сало-

мея  -  ученица  Иисуса --  есть и  в хенобоскионском  Евангелии от

Фомы.

20            В кратком варианте вместо молитвы Саломеи просто ска-

зано: <И она взмолилась Господу>.

21 В синодальном переводе Нового завета слово <маги> пе­реведено как <волхвы>. Магами греки называли восточных мудрецов

и прорицателей.

22 Весь эпизод с магами восходит к Евангелию от Матфея (2.7 - 12); отдельные фразы повторяются дословно.

23 В кратком варианте опущены подробности: там сказано только: <И он послал за магами, и они рассказали о звезде>.

24 Помещая Ирода в претории, автор подчеркивает, что он выступал как представитель высшей имперской власти Характерно,

что для определения разговора Ирода с магами и жрецами употреб­лен глагол хххххххх - расспрашивать и допрашивать, в то

время как в Евангелии от Матфея - выведывать (хххххххххх).

25 В Евангелии от Матфея Мария вместе с Иосифом и младенцем Иисусом бежит в Египет (по Евангелию от Луки, они

жили в Назарете  и время  от времени  приходили в  Иерусалим). Здесь

автор выдвигает еще одну версию: Мария спасла младенца, спря­тав его в яслях.

26 Дальнейшее описание к истории Марии отношения не име­ет, она присоединена из рассказов об Иоанне Крестителе, по­скольку Елизавета уже фигурировала в Протоевангелии.

27 В греческом тексте хххххх ххх хххх - свидетель и в христианских текстах - мученик.

28 В Евангелии от Луки рассказывается о Симеоне, которо­му было дано такое предсказание (2.25), но он не был первосвя-

щенником.